Ах, как бы Спенсер повеселился, если бы видел ее сейчас.
Анна стиснула зубы и вцепилась в руль. Эйд же сидел на пассажирском сиденье, расплывшись в широкой ухмылке, словно все это была какая-то шутка. Спенсер вел бы себя точно так же. Но вместо симпатии это почему-то вызывало у Анны дикое раздражение.
Не прилагая для этого никаких усилий, она обнаружила, что набирает скорость.
— Уже лучше! — похвалил Эйд с невыносимо самодовольным видом. — А теперь сбавьте газ и заходите в этот поворот…
Следующие десять минут у Анны не было времени думать о чем-то еще. Пришлось призвать на помощь всю свою концентрацию, чтобы следовать инструкциям Эйда и ориентироваться на крутых поворотах, которыми так славилась эта трасса. Он подсказывал ей, когда стоит держаться ближе к белой разметке на краю трассы, когда нажать на газ, все время настаивая, чтобы она ехала быстрее комфортной для нее скорости.
Труднее всего давалось не тормозить на поворотах. Всякий раз Анна чувствовала, что сердце бьется буквально у нее во рту, и ей отчаянно хотелось зажмуриться, хоть она и знала, что это было бы самое глупое, что она могла сделать… Но разгоняться на поворотах было еще того хуже! Казалось, все ее тело и мозг превращались в комок перевозбужденных нервов и все чувства, которые так долго были подавленными и застывшими, вдруг обретали максимальную остроту. И это могло бы принести удовлетворение, если бы доминирующей эмоцией, которую она испытывала, был не абсолютный ужас. Ее счастью не было предела, когда, проехав три круга, они вернулись в паддок.
Спасибо за это Богу. Без шуток. Она открыла дверь и потянулась к ремешку шлема.
— Рано, — заорал Эйд с другой стороны машины.
— Что? — крикнула Анна в ответ.
Эйд обошел авто и приблизился к ней.
— Вы еще не закончили, — объяснил он.
— Не закончила?
Он одарил ее очередной дерзкой улыбкой, и пульс Анны побил свой очередной рекорд дня.
— Неа. В билет включен еще один скоростной круг в качестве пассажира.
Анна замотала было головой:
— Я… я не думаю…
— Вы уже за это заплатили, — ответил Эйд — на этот раз без улыбки, в его глазах сверкнул вызов.
Анну начало слегка подташнивать. Это был взгляд, которым на нее в подобной ситуации мог бы посмотреть Спенсер — полный мальчишеского высокомерия, такой уверенный в своей безграничной правоте. Она невольно задумалась о том, что бы он сделал, если бы смог воспользоваться этим ваучером, как и было задумано. Она так и видела, как он вскакивает с водительского сиденья, прыгает на пассажирское и нетерпеливо постукивает по приборной панели, чтобы Эйд поторопился и гонка продолжилась.
«Ты ведь не заставишь меня это делать, верно?» — обратилась она к кому-то. К кому именно — Спенсеру, Богу или собственному подсознанию, — она не знала, но от этого ответ был не менее ясен.
«Еще как».
Она вздернула подбородок и, снова натянув шлем, взглянула на Эйда:
— Сделаем это!
* * *
Три минуты — столько потребовалось на то, чтобы сделать один полный круг по трассе, но каждую секунду этого времени Анна была уверена, что вот-вот воссоединится со Спенсером.
— О боже!.. Я не хочу умирать! — ныла она, когда на скорости, казалось, около двухсот миль в час они заходили на очередной поворот, хотя Эйд терпеливо объяснял, пока несся по шикане, что повороты начались слишком рано, чтобы машина успела набрать максимальную скорость. Однако после ускорения на новом повороте Анна решила, что не совсем уверена, верит ли она ему.
Анна изо всех сил старалась не кричать и не прижиматься к какой-нибудь части салона, потому что уже поняла, что Эйд воспринимал это как сигнал, что можно глубже утопить педаль. При первой возможности выйти отсюда и вновь передвигаться на ногах она собиралась надрать ему зад — на полном серьезе. Посмотрим, кто тогда будет ухмыляться!
На очередном повороте сила тяжести отбросила ее к дверце машины, отчего голова подпрыгнула, точно у марионетки, но едва она успела отдышаться, как, выехав на более прямой участок дороги, Эйд начал ускоряться. Асфальт и зелень размытым пятном проносились мимо окна. Она взглянула на него и обнаружила, что он смеется — по-настоящему хохочет.
— Остался всего один поворот, — прочитала она по губам и, закрыв глаза, снова начала молиться. Она уже чувствовала, как машина рванула еще быстрее, когда он окончательно вдавил педаль в пол.
С закрытыми глазами ощущения были еще хуже — будто ее заперли в стиральной машинке на режиме отжима, поэтому она поскорее открыла их снова и поняла, что они несутся прямо в ограждение. Задние колеса повело, и она, всплеснув руками, вцепилась в приборную панель. Ее уже не волновало, увидит ли Эйд, что ей страшно, — ехать еще быстрее было уже невозможно.
К своему большому облегчению она увидела замаячившие впереди трибуны, означавшие, что они вот-вот пересекут финишную черту. Она уже готова была заплакать от радости, когда вместо плавной остановки Эйд исполнил безукоризненный поворот на ручнике, от которого внутри у нее все сжалось и она громко вскрикнула.
Мир вокруг продолжал двигаться, хотя машина уже стояла на месте, но Анне было все равно. С четвертой попытки она таки вцепилась в ручку двери и практически вывалилась из машины на асфальт.
Она согнулась, уперев руки в колени и наполняя легкие воздухом. А потом вдруг — как ни странно — начала смеяться. И, начав, уже не могла остановиться. Это могли быть эндорфины или адреналин, а может, просто банальное сумасшествие, но, так или иначе, она тряпичной куклой осела на трассу и продолжала смеяться, пока не стала задыхаться.
Эйд подошел помочь ей подняться. Ухмылка уже исчезла с его лица.
Анна так хохотала, что поднять ее удалось лишь со второй попытки. И когда он смог это сделать, их глаза встретились. Он ей кивнул, казалось выражая этим кротким жестом нечто похожее на одобрение.
— Ну что ж, вы не умерли, — заключил он.
— Да, — согласилась она, — не умерла. Я вообще живее всех живых.
Эйд улыбнулся в ответ.
Тут Анна посерьезнела и прищурилась.
— Благодарностей не ждите, — сказала она ему, но вместо того чтобы пустить его на отбивные, как и задумывала, она одарила его крепким звучным поцелуем в щеку и зашагала прочь.
Глава 26
Броуди стоял посреди своего сада в окружении звуков и запахов, наполнявших сгущавшиеся сумерки. Меж росших неподалеку деревьев и карнизов сараев время от времени мелькала порхавшая летучая мышь. Был уже десятый час, но далеко на юге июньское солнце еще светило в долине за деревьями.
Телефон зазвонил, и он вытащил его из кармана своих джинсов. Он больше не держал его на столе до позднего вечера, пока, удалившись в свой кабинет, читал и все ждал, что тот оживет. Он стал носить его с собой. На всякий случай. Наконец его ожидание было вознаграждено. Улыбнувшись, он поднес телефон к уху.
