А потом они стали целоваться.
Макс
Сколько бы Макс ни покупал вейпы на заправке, каждый раз он нервничал. Пристегивая велосипед к стойке, он чувствовал, как у него подрагивают пальцы.
Магазинчик был пуст, за исключением азиата среднего возраста, сидевшего за кассой. Перед тем как подойти к нему, Макс взял протеиновый батончик. Ему казалось не таким подозрительным покупать по крайней мере один не-никотиновый продукт.
Макс положил батончик на резиновый коврик у кассы.
Мужик слез со стула:
— Три доллара.
— И еще «Джул»
[9].
— Какой вкус?
— Не картриджи, само устройство.
Мужик повернулся к стойке у себя за спиной, взял узенькую белую коробку и положил рядом с батончиком:
— Тридцать три.
Блин!
Макс заподозрил, что его обманывают. Но с учетом его возраста торговаться казалось неразумным. Он протянул свою хрустящую пятидесятидолларовую купюру.
— Поменьше нет?
Макс покачал головой:
— Извините.
Мужик открыл кассу и набрал сдачу.
Миссия выполнена.
Макс засунул батончик в карман джинсов и вышел на улицу. Направляясь к велосипеду, он принялся отковыривать закрывающий стикер с коробки. Затем вытащил пластиковый лоток и достал устройство.
Еще до того, как Макс вставил внутрь картридж, его накрыло приятным спокойствием. Нервозность исчезла. Даже мозг перестал взрываться, предвкушая дозу никотина.
Но огонек батарейки не загорался.
Сигарета не работала.
Совершенно новая.
И не работает?
ЧТО ЗА ХЕ…
Нет. Стоп. Ее нужно зарядить.
Макс справился с подступающим приступом паники, вспомнив свою первую купленную сигарету. Она тоже не работала, когда Макс достал ее из коробки. Нужно просто вернуться домой и зарядить ее, и все будет в порядке.
Только отъехав от заправки на два квартала, Макс заметил нестыковку в своей логике: пока нет света, он не может зарядить сигарету. Остаток длинной дороги вверх по холму Макса поддерживала только слабая надежда на то, что он сможет оживить устройство с помощью портативной зарядки для телефона, если ее отыщет, конечно. Без этой надежды он наверняка бы заорал или расплакался.
Жизнь была совершенно несправедливой.
Дэн
Улицы Линкольнвуда были заполнены велосипедистами и пешеходами. Большинство из них выглядели озадаченными и двигались с такой скоростью, по которой можно было определить, что они, как и Дэн, пытаются добыть припасы и какую-нибудь информацию, а не добраться до определенной точки на маршруте.
Но припасов, как и информации, было мало. Открыто было только кафе «Барнабис», где за наличные продавали оставшиеся с утра бутерброды с прошутто (шестнадцать долларов за штуку) и сок холодного отжима (девять долларов за пачку).
Внутри толпился народ. Дэн несколько минут рассматривал витрину, подслушивая речь бородатого тридцатилетнего хозяина, который излагал покупателю свою теорию о том, что отключение электричества произошло из-за сокращения бюджета в Принстонской лаборатории физики плазмы.
— Там как в Чернобыле, — говорил мужчина, завязывая фартук, надетый поверх футболки с изображением группы «Sonic Youth». — Они изучали термоядерный синтез в испытательном реакторе, а тот держался буквально на добром слове. Катастрофа была неизбежна.
— Ух ты! С ума сойти.
Несмотря на голод (поездка на велосипеде уничтожила крохи энергии, полученные благодаря перекусу арахисовым маслом), Дэн ушел из кафе ни с чем. Чтобы прокормить семью, у него было всего тридцать шесть долларов и семьдесят пять центов. Он больше не мог позволить себе продукты по таким ценам.
Покинув заведение, Дэн навестил свой «лексус». Дистанционный ключ не работал, что было неудивительно. Дэн прислонил велосипед к бамперу, открыл водительскую дверь физическим ключом и сел за руль.
Автомобиль отказывался заводиться и вообще не подавал признаков жизни. Тоже неудивительно, но очень грустно. В первый раз после спасения из поезда Дэн испытал приступ настоящей паники.
Что, черт возьми, происходит?
И почему Джен выпивала одна средь бела дня?
Это безумие. Она пахла, как спиртовой завод.
Наверно, ее можно понять. Если бы я случился рядом с башнями одиннадцатого сентября…
Мысли Дэна прервал человек, попытавшийся украсть его велосипед.
— Эй!
Это был дерганый блондинистый пацан в толстовке на молнии. Он схватил велосипед за руль и пытался вывезти его из узкого пространства между «лексусом» и другим автомобилем. Дэн открыл дверь, что пацана испугало. Кажется, он хотел сбежать, но Дэн перекрывал ему путь назад, а впереди машины были припаркованы бампер к бамперу.
Когда пацан разобрался в ситуации и стал вывозить велосипед со стороны пассажирского сиденья, Дэн уже выскочил из машины и положил руку на седло:
— Это мой велик!
— Извини, мужик. — Пацан действительно выглядел огорченным, но только потому, что его поймали. — Я думал, он ничейный.
— Он мой.
Время остановилось. Они оба размышляли над следующим шагом.
У Дэна колотилось сердце. Парень не мог сбежать, но и руль из рук не выпускал.
Он был высоким и худым. Скорее всего, без оружия, иначе бы уже его достал.
Если стычка перерастет в драку, кто победит?
Дэн не дрался с шестого класса, поэтому не мог оценить шансы. Парень выглядел слегка безумным. Почти отчаявшимся.
Он что, под наркотой?
Если парень — наркоман, это дает ему преимущество. Он будет драться более яростно. Может, начнет кусаться.
С другой стороны, Дэну придавал сил его праведный гнев. Ведь это был его велосипед.
— Не раздражайся, папаша, — усмехнулся пацан. — Все норм.
Но руль он не отпустил. Вместо ответа Дэн уставился на парня.
Полиция поблизости есть?
Или полицейские сейчас бесполезны?
Тот с Линкольн-авеню оказался полезен очень мало.
Голова парня слегка повернулась. Он смотрел за спину Дэну, на перекресток Форест-стрит и Хотторн-стрит.
— Ничего себе! — воскликнул парень.
Я что, идиот?
