Пока что с водой все было в порядке. Настолько в порядке, что Дэн решил потратить немного и помыть сковороду и щипцы, оставшиеся с вечера, когда он жарил Хлое курицу.
После фиаско с ванной они неплохо поговорили за готовкой. Дэн извинялся за то, что вышел из себя. Хлоя — за то, что израсходовала воду.
Потом, пока Хлоя ела курицу и остатки лазаньи со шпинатом, они осторожно подняли тему, которую до этого старательно игнорировали.
— Иногда… иногда мама пьет больше, чем следовало.
— «Иногда»? Пап, это «иногда» случается постоянно.
— Я знаю. Но ее очень гнетет ситуация с работой. Мне кажется, она чувствует себя загнанной в ловушку. Изолированной ото всех. Я сегодня… Не знаю, знаешь ли ты, как плохо ей было после одиннадцатого сентября…
— А это тут при чем?
— Ну, когда самолеты начинают падать без всякой на то причины…
— Подожди, самолеты падают? Что?
Хлоя не знала о самолетах. Дэн рассказал, и новость, похоже, девушку встревожила.
— Не стоит ли нам, типа, паниковать?
— Нет. Мы в полной безопасности. Все будет хорошо. Но когда что-то подобное случается, мама вспоминает про одиннадцатое сентября. Мне кажется, она все еще страдает от ПТСР.
— Да. Я просто… Не знаю, просто иногда мне кажется, что у нее серьезная проблема.
— С алкоголем?
— Да. И еще до вчерашнего вечера.
Эта мысль казалась абсурдной. Дэн и Джен были женаты двадцать лет. Если бы у нее были проблемы с алкоголем, Дэн бы заметил.
Однако, когда он утром вернулся домой, Джен, похоже, пила в одиночестве. А потом у Станковичей набухалась в стельку.
Но у кого, скажите, был нормальный день? Обстоятельства совершенно необычные.
— Ну, не знаю. Мне так не кажется. Я поговорю с ней утром.
— Точно? Потому что она очень меня разозлила своим комментарием в сочинении.
— Каким комментарием?
И тут началось. Из Хлои полились все ее обиды на мать. Большинство вертелось вокруг поступления в университет. Дэн в основном сочувствующе слушал, довольный тем, что дочь ему доверяет, но огорченный тем, что Джен оказалась ей врагом.
Он пообещал дочери, что разберется с мамой, клялся и божился, что отключение электричества никак не повлияет на ее поступление в Дартмут, заверил ее, что электричество отключили временно и все разрешится за пару дней, и отправился спать, почти поверив собственным словам.
Теперь же, отмывая сковородку минимально возможным количеством воды, взятой из кастрюль, он чувствовал дрожь и слабость от нарастающего страха (Или от низкого уровня сахара в крови?).
Мы не знаем, что это. И сколько городов задето.
Может, все Восточное побережье?
Вся страна?
Весь мир?
Не думай о проблемах. Думай о решениях.
Нам нужны деньги.
Где нам взять деньги?
Вставало солнце, и света стало достаточно, чтобы обойтись без фонарика. Закончив со сковородкой, Дэн подошел к столу и достал из своей сумки тетрадь и ручку. Лучше всего он принимал решения, записывая свои мысли на бумаге.
В сумке все еще лежал айпад Пита Блэквелла.
Если я верну планшет, возможно, Пит скажет мне, почему убежал.
Идея неплохая, только вот, пока Дэн доберется до поместья Блэквеллов, пройдет добрая часть дня. А им нужно уезжать.
Дэн пододвинул консервы на другую часть стола, сел и открыл свой молескин.
Листая блокнот, он наткнулся на записи, которые делал в поезде меньше чем двадцать четыре часа назад.
Особенно бросилось в глаза «УБИЙСТВО НА КОМИК-КОНЕ».
Отличная идея. И убийство библиотекарши тоже.
На секунду Дэн задумался, как передать эти идеи Марти.
Почта работает?
Смешная мысль. В городе тоже не было электроэнергии. Съемки наверняка остановились. У всех, даже у Марти Каллахана, были дела поважнее, чем придумывание сюжетов для «Города пуль».
Дэн покачал головой. Какой абсурд: тратить целых пять секунд на переживания о работе — в такое-то время!
Сосредоточься на деньгах. Реши проблему с деньгами.
Он открыл чистый лист и написал одно число:
$36.75
Что еще у нас есть?
В миске на втором этаже оставалась мелочь. Еще у Макса в заначке. Плюс что-то еще могло быть у детей. И горстка монет в обоих автомобилях — их хранили для оплаты парковочных счетчиков.
Так, что в итоге? Еще баксов двадцать мелочью? Тридцать, если повезет?
Должно быть больше. Мы богаты.
По любым общепринятым меркам это было правдой. Один только дом стоил более миллиона. А их текущие активы, если сложить банковские вклады, пенсионные счета, университетские сбережения… Сколько получалось, когда в последний раз считали? Два миллиона? Два с половиной?
Но это осталось в мире с рабочей электрической сетью.
Без нее у Альтманов оставалось… тридцать шесть долларов и семьдесят пять центов.
И еще около двадцати долларов мелочью.
И еще парочка пластиковых карточек с логотипами банков, в которых Дэн никого не знал и поэтому не мог запросить выписки по счету.
И две книги пустых чеков. Дэн подозревал, что никто их не возьмет, пока не включат свет, а к тому моменту они уже будут не нужны.
Если я приду в офис «Чейз» или «Чарльз Шваб»
[12]… как мне доказать, что я держу у них свои деньги?
Боже мой, нужно было хранить бумажные копии.
Успокойся.
Не паникуй.
Думай решениями! Что я могу сделать, чтобы улучшить ситуацию?
Дэн прерывисто выдохнул. Уровень сахара в крови казался тревожно низким, а с последней чашки кофе прошло двадцать четыре часа. Он осознал, что, возможно, упадет в обморок.
Что я могу сделать?
Я могу съесть буррито.
Нет. Оставь их детям.
Я могу сварить яйца.
Звучит разумно. Вареные яйца хорошо усваиваются. А после приготовления не останется грязной посуды, если не допустить трещин в скорлупе.
И воду можно будет использовать повторно.
Дэн поставил одну из наполненных кастрюль на плиту, спичкой зажег огонь. Затем достал из холодильника пачку яиц и положил рядом. Он наблюдал за процессом, делая глубокие вдохи, чтобы успокоить сердцебиение, когда на кухню вошел Макс.
