— Ты же знаешь, что у нас нет воды, да?
Марина и Марти взглянули на кастрюли с водой, стоящие вокруг.
— Что-то у нас все же есть, — усмехнулся Марти.
— Эта нам нужна для питья, — напомнил Дэн.
— Мне нужно совсем немножко, — сказала Марина.
— Нам просто немного освежиться, — добавил Марти. — Но не волнуйся — я достану сколько надо. Особенно когда мы надавим на Риджлон. Я же Сторожевой Пес!
— А мне нужно становиться Сторожевым Псом?
Создание ополчения Дэна встревожило. Но если уж оно появилось, казалось разумным в него вступить.
— Хм… — Марти подумал. — Я не знаю. Возможно, у них уже достаточно ребят. Но я могу тебя порекомендовать. Только не спорь с Эдди насчет химчистки. У него большое влияние на Козака. — Марти допил бутылку и рыгнул. — Так можно нам полотенца, а, приятель?
Хлоя
— Его просто отложили, — сказал ей Джош. — Временно. Все будет хорошо.
Он был невероятно отзывчивым. А Хлоя отчаянно нуждалась в поддержке. Покидая поместье Блэквеллов, Хлоя думала, что готова ко всему. Что бы ни ожидало ее в будущем, она со всем справится.
Оказалось, что нет. Просидев целый час на трибунах теннисного корта и не заметив никаких признаков жизни, кроме парочки мамаш с детьми на детской площадке по соседству, Хлоя расклеилась и в третий раз за день начала плакать, уткнувшись Джошу в плечо.
Пропала вся команда, включая тренера. Он даже записки на доске объявлений не оставил, мол, полуфинал переносится. Это должен был быть пик теннисной карьеры Хлои… или ее конец, если она не продолжит играть в колледже. Десять лет она двигалась к этому дню.
А теперь все пропало. И никто не потрудился даже ее предупредить.
И дело не только в теннисе. Пропало все. Экзамен, к которому Хлоя готовилась. Эссе, которое она так долго доводила до совершенства, — у нее даже копии не осталось.
Дополнительные занятия. Домашние задания. Оценки. Рекомендации. Факультативы. Волонтерство. Летняя стажировка. В общем, все кирпичики, из которых Хлоя с таким трудом и упорством строила свое будущее. Все исчезло. Превратилось в пыль и ничего больше не значило.
Час назад Хлоя подумала, что смирилась с этим.
Нет!
Может, когда-нибудь. Но пока нет.
Спасибо, Господи, за Джоша. Он был единственным светлым пятнышком в этой мгле. Обнимал девушку, пока та билась в истерике, уверял, что электричество скоро включится и все закончится к выходным. Хотя Хлоя подозревала, что Джош и сам в это больше не верил.
Тишина больше не напрягала Хлою, а, наоборот, стала успокаивать. Им не нужно было заполнять ее словами. Они отлично понимали друг друга. И пока они вместе, все будет хорошо, и не важно, что произойдет с миром.
Просто попрощаться с прошлой жизнью Хлое оказалось тяжело.
Джош глубоко вздохнул и громко выдохнул. Он последний раз потер Хлое спину, а потом легонько похлопал по плечу:
— Иди домой. Поешь какие-нибудь углеводы. Наберись сил на завтра. Случиться может что угодно. Понимаешь? — Парень поднялся на ноги и потянулся. — Я побежал, а то не успею потренироваться до темноты.
Как мило: Джош продолжает притворяться, что все хорошо. Позанимается ли он на самом деле? Если да, то, наверное, завтра будет пахнуть еще хуже. Но это ничего. Хлоя уже придумала, как с помощью воды из бассейна и газовой плиты Блэквеллов устроить теплую ванну. Они не будут совершать одну и ту же ошибку дважды — в этот раз они оба помоются перед сексом.
— Да. — Хлоя кивнула и тоже поднялась. — Мне тоже нужно домой.
Там многое предстояло сделать. Не только собрать вещи, которые нужно перенести в особняк, но и придумать, как попрощаться с семьей, чтобы родители не распсиховались.
Лучше всего оставить записку. К тому времени, как ее прочитают, Хлоя будет уже далеко.
— Будет тяжело, — сказала она Джошу, спустившись с трибун.
— Нет. — Он сжал ладонь девушки и поцеловал в макушку. — Будет здорово. Увидишь.
Джен
Ее окружали пьяные идиоты. Она сидела прямо напротив кувшина с сангрией, которую не могла пить, и терпела невероятную боль от физического и морального похмелья. Если дьявол в самом деле существовал и решил бы придумать для нее персональный ад, он бы засунул ее в точную копию заднего двора Станковичей.
Не стоило вставать с кровати после трехчасового сна. Сил он не прибавил, но по крайней мере Джен не была в сознании.
Прямо сейчас сознание было невыносимо.
Все вокруг было невыносимо. Особенно люди. Дэн — невыносим, дети — невыносимы, Каллаханы — невыносимы трижды.
Но больше всего она не выносила саму себя.
Протрезвевшая, или по крайней мере больше не пьяная, Джен потеряла химический буфер, защищавший ее от стыда. Теперь все неверные выборы, которые она совершила, прожигали ее память, словно кислота.
Если бы я поехала в магазин в понедельник, нам не пришлось бы сидеть здесь и есть эту дерьмовую рыбу с этими дерьмовыми людьми.
Если бы я не открыла чертовую экстренную водку, Дэн бы меня не спалил. И я пила бы сейчас эту сангрию.
И у меня осталась бы водка.
И я могла бы заставить Дэна выгнать Марти и Марину.
Но беспокоило Джен не только прошлое. Она продолжала совершать неверный выбор каждый раз, когда открывала рот.
Не нужно было кричать на Дэна насчет Марти и Марины, когда он ее разбудил.
Не нужно было злиться на Макса, когда он отказался идти на ужин к соседям. Почему нельзя было просто разрешить ему остаться дома и есть арахисовое масло из банки? Она все равно в конце концов сдалась и позволила сыну заниматься именно этим. Но могла бы сэкономить им обоим время и нервы, а не ругаться без причины.
И уж точно не нужно было отпускать в адрес Хлои саркастичный комментарий о том, что она сегодня ничего не сделала для поступления в колледж. Даже если бы цивилизация не рушилась на глазах, то все равно это касалось Хлои, а не Джен. Так зачем цепляться к дочери насчет подготовки к экзаменам? А Хлоя еще не стала спорить, а просто пожала плечами и тихо извинилась, отчего Джен почувствовала себя еще более мерзко, хотя и не смогла отбросить подозрения, что дочь вдруг превратилась в пацифиста из-за того, что обкурилась чего-нибудь вместе с каким-нибудь хулиганом.
А самое худшее заключалось в том, что во время споров с членами семьи Джен прекрасно понимала, что она не права. Этих трех человек она любила больше всего на свете, но вела себя с ними как полная дрянь, и ей не хватало достоинства или сочувствия к ним, чтобы остановиться.
Отправляясь к Станковичам, Джен решила весь оставшийся вечер держать свой глупый рот на замке — и тоже об этом пожалела, когда не смогла вмешаться в неприятную ссору между Кэрол Суини и Эдди Станковичем.
