– Айла? – позвал я.
– Громче, пожалуйста.
– Айла? Айла-а-а-а-а! Ты здесь?
Откуда-то слева донёсся тихий отклик:
– Лан?..
– Отлично сработано, – сказала Марф, отошла к панели управления и принялась нажимать на кнопки. – Так вот, я продала несколько серий «Птах» своим клиентам…
– Ты же обещала этого не делать!
Она пожала плечами.
– Не моя вина, что ты на это купился. Я честно призналась, что нарушаю закон. Так вот, эти видео приняли даже лучше, чем я ожидала. И ничего страшного не случилось бы, продавай я только «Птах», но показать им записи твоей сестры было ошибкой. Меня саму они не впечатляют, но Эцгеру сильно понравились. Вот я и решила проверить, оценят ли их жури. Предложила одному своему клиенту. И знаешь, что тогда произошло?
Марф обернулась и посмотрела на меня.
– Тот жури просто обезумел! Ты знал, как мощно на них действует музыка?
Я кивнул.
– Теперь знаю. Уже сам видел.
– Надо было сообразить, что такой материал слишком опасен. Жадность меня погубила! Я продала все музыкальные видео, которые скачала у твоей сестры. Они разлетелись по планете, словно вирус! Не успела я выдать ей гитару и записать новый ролик, как правительство разнюхало о том, чем я промышляю, и село мне на хвост. Влияние музыки чересчур сильно. Жури не могут сдерживать свои эмоции, когда слышат её. Поэтому нынешнее правительство не на шутку перепугалось и поспешило сделать всё возможное, чтобы пресечь это дело.
Марф посмотрела в ту сторону, откуда мы слышали голос Айлы.
– Честно говоря, в этой системе я не разбираюсь, но, по идее, должно сработать, – сказала она и нажала на очередную кнопку.
Ящик в середине стены начал открываться, и я увидел ноги сестры. Её контейнер постепенно кренился, и я испугался, как бы она не упала. Даже вскочил с табурета, но голова у меня до сих пор ужасно кружилась, и я не мог подхватить Айлу.
А вот Марф, к счастью, могла. Она ринулась к стене и плюхнулась на пол спиной вниз. И успела как раз вовремя, чтобы смягчить падение Айлы. Моя сестра с воплем вылетела из ящика, приземлилась на мягкий живот Марф и подскочила на нём, как на батуте.
– М-МР-РМ-МФ-Ф!
Мой планшет беспомощно пискнул. Видимо, не знал, как перевести «о-о-о-о-ой!» с языка ороро.
– Ты в порядке?!
Марф приподнялась и взглянула на меня.
– Завтра мышцы будут болеть, но пока всё нормально. Айла, а ты как?
Айла сидела на полу. Она попыталась встать, но тут же покачнулась. Очевидно, у неё кружилась голова, как и у меня. А без программы-переводчика она могла только озадаченно смотреть на Марф и растерянно хлопать глазами.
Я протянул ей наушник и планшет.
– Вот, держи.
Марф подождала, пока Айла включит программу-переводчик, и спросила:
– Ты тоже ходить не можешь?
Айла выпрямилась, шагнула вперёд и рухнула в объятия Марф.
– Понятно, не можешь, – сказала та и принялась рыться в сумке, придерживая Айлу одной рукой. Достала маленькую рацию и поднесла ко рту. – Эцгер? Я нашла обоих. К какому выходу нам идти?
Эцгер что-то проворчал в ответ, но на такой громкости мой переводчик не уловил его слова.
– Ох, как же так, – пробормотала Марф. – Да, плохо. Ладно, тогда встретимся там.
Она сунула рацию в карман и прислонила Айлу к стене.
– Что плохо? – спросил я.
– Электрический купол вокруг тюрьмы отключился, – объяснила Марф, поворачиваясь к панели управления.
– И что? – не понимал я.
Она подошла к лежавшим на полу охранникам и подобрала их оружие.
– Я надеялась, он защитит нас от разъярённого роя жури. Вот, возьми, – сказала Марф, протягивая мне двузубец. – Пригодится.
Он был достаточно крепкий и длинный и мог вполне сойти за трость. Я взял его и спросил:
– Это чтобы ходить? Или драться?
– И то и другое. Ну, идём!
23. Гладко всё не пройдёт
Марф вела нас с Айлой по узким коридорам, извивающимся и переплетающимся между собой. Мы шли так быстро, как только могли, опираясь на свои двузубцы, но всё равно часто врезались в стены. Марф вооружилась сразу двумя копьями, которые стянула у спящих жури.
Мы повернули за угол, и я споткнулся о неподвижное тело очередного охранника. Он пискнул, и Марф встревоженно оглянулась.
– Они приходят в себя. Давайте быстрее.
Возгласы протестующих звучали всё громче. Мы уже вышли в последний коридор, ведущий к широким дверям, когда к воплям присоединился сильный грохот, как будто кто-то со всей дури колотил по крышке мусорного бака. Нас с Айлой так напугал этот жуткий шум, что у выхода мы замешкались.
Марф обогнула нас и дёрнула за ручку.
– Ну, не тормозите!
Она открыла дверь, и звук с улицы стал в три раза громче, но Марф храбро перешагнула порог. Нам ничего не оставалось, кроме как последовать за ней.
Мы попали в большой гараж с четырьмя капсулами, стоявшими бок о бок, и двумя парами дверей. Каждая капсула смотрела на свой выход. Четыре широкие двери содрогались под ударами разъярённых жури, которые пытались вломиться в здание. Бензиновый запах неприятно бил в ноздри, а оглушительные вопли резали уши.
Марф уже бежала к ближайшей капсуле.
– Давайте быстрее! Вот так!
Мы поспешили за ней, стараясь не обращать внимания на трясущиеся двери. Капсула была заперта, но Марф легко её взломала с помощью какого-то замысловатого инструмента из своей сумки. И сразу вошла внутрь, как только дверца открылась. Бросила свой двузубец на пол и заняла место перед панелью управления.
– Дверь закройте!
Мы с Айлой зашли в капсулу и затворили за собой дверь.
– Что теперь? – спросил я.
– Садитесь и держитесь крепче.
Мы сделали, как она сказала. Я выглянул в переднее окно и нервно сглотнул. Стены гаража сотрясались под натиском роя.
Экран над панелью зажёгся. Марф умудрилась завести капсулу без пароля, без ключа.
– Осталось только… – начала было она, но в эту же минуту одна из дальних дверей слетела с петель, и в гараж хлынул поток зудящих жури.
– Ох, ну что ж такое, – посетовала Марф и нажала на кнопку, чтобы открыть дверь перед нашей капсулой.
И стоило той скрипнуть, как все тут же догадались, где мы. Жури ринулись к нам, брызжа ядом, и скоро все окна в гараже оказались заляпаны оранжевой жижей.
Дверь постепенно отворялась, и мы увидели, что снаружи нас ждёт целая орда грозных жури. Правда, в следующую же секунду протестующие, которые залетели в гараж, заплевали нам весь обзор.
