– Зелёное! – ахнула сестра. – Небо зелёное!
– И правда, – подтвердил папа.
– Мы же сможем там дышать?
– Воздух на Чуме на двадцать пять процентов состоит из кислорода. Будем чувствовать себя просто потрясающе. Правда, гравитация там сильнее, чем на Земле. Из-за этого поначалу будет тяжеловато.
– Можно отстегнуть ремень и посмотреть поближе? – спросил я.
– Подожди, мы ещё не приземлились, – сказала мама. – Это небезопасно.
Я послушался и остался в кресле, но изо всех сил вытягивал шею, разглядывая небо. Мы постепенно снижались, и скоро стала видна поверхность планеты. Вся бежевая, она тянулась до горизонта, усеянная шестигранными холмами безупречно одинаковой формы, но разного размера.
Вдруг до меня дошло: это же не холмы, а бескрайний город с однотипными зданиями. Бежевое уныние разбавляли только редкие красные пятна. Пожалуй, больше всего это походило на громадный улей величиной с планету.
– Знаешь, что бы им не помешало? – сказал папа. – Архитектура.
– Вот и хорошо, – ответила мама. – Архитектуру мы им обеспечим.
Мы ненадолго зависли в воздухе. Откуда-то снизу послышался жуткий свист, как от сломанного кондиционера. После этого шаттл пошёл на посадку.
Вдруг раздалось громкое «БЗ-З-З-З-З!», ударившее по ушам, словно сигнал тревоги. В окнах вспыхнул синий свет, и у меня по коже пробежали мурашки. Нас как будто молнией ударило.
– Что это? – крикнула Айла.
Мы не успели ничего сказать. Шаттл коснулся земли, но за окнами продолжал мерцать синий свет. Всё те же звуки – «БЗ-З-З-З» и свист сломанного кондиционера – сверлили мозг.
Я посмотрел налево. Мы стояли на взлётной полосе космодрома. В сотне метров от нас уже тянулся первый ряд низких бежевых зданий, а от земли метров на пятнадцать поднималось огромное зеленовато-коричневое облако. Как раз от него шёл этот странный свист. Оно блеснуло, и перед ним на мгновение возникло полотно синего электричества. Его сопровождало раскатистое жужжание.
Айла подбежала к иллюминатору, и в ту же минуту снова вспыхнуло синее полотно.
– Божетымой! – выпалила она на одном дыхании. – Инопланетяне!
Я скорей отстегнул ремень и бросился к стеклу. В самом деле, это было вовсе не облако, а многотысячный рой комаровидных жури. Они витали в воздухе и что-то кричали на своём «ЙИ-И-ИХ-ХИ-И-И».
Папа подошёл к Айле и сказал:
– Они здесь живут, милая. Это мы для них – инопланетяне.
Я смотрел на громадный рой внутри электрического полотна, которое то вспыхивало, то гасло. Жури теснились за ним, толкая друг друга, и я заметил, как один из них отшатнулся от синего свечения, будто его током ударило.
– Электрическое ограждение, – догадался папа. – Видите, оно зажигается, когда его касаются.
– Что они кричат? – спросила Айла.
Мы уже включали свои электронные переводчики, когда мама позвала нас от другого иллюминатора.
– Идите сюда! Здесь нас встречают!
Мы отошли к правой стороне шаттла и проследили за маминым взглядом. Метрах в тридцати от нас располагалась сцена. На ней стояли три тощих жури, зефирный ороро и маленький зелёный оборотень крикк. Похоже, они готовились к торжественной церемонии в честь нашего прибытия. Ещё примерно двадцать жури и компания крикков ждали перед сценой и смотрели прямо на нас. А по бокам от взлётной полосы в два ряда выстроились жури, которые держали в лапках длинные металлические палки с двумя зубцами на концах. С виду они напоминали вооружённых солдат. Хотя жури – мирный народ, так что вряд ли это было оружие.
У меня включился переводчик, но рой за синим электрическим полем был слишком далеко. Программа никак не могла уловить, что они кричат. Через секунду включились динамики, из них послышалось длинное «ЙИ-И-И-ИХ-Х-ХИ-И-И-И». Это нам быстро перевели:
– Пожалуйста, покиньте корабль.
Дверь засветилась, намекая, куда нам идти. Мы побрели к ней, и я медленно перевёл дыхание, стараясь успокоиться.
– Готовы? – спросил папа.
– Помните, мы самые добрые, приветливые и мирные существа за всю историю Вселенной, – сказала мама.
Папа повернул мерцающую ручку двери, и люк открылся. Мы впервые ступили на планету Чум.
Снаружи было тепло и влажно, и в воздухе сильно пахло бензином. Я посмотрел в зелёное небо. Снова раздался электрический треск и сверкнуло синее полотно. Да это не просто полоса ограждения, а целый купол метров тридцать в высоту и несколько сотен в диаметре!
Электрический купол на секунду пропал, а потом снова вспыхнул с громким «БЗ-З-З-З-З-З!».
Жури с металлическими двузубцами, стоявшие в два ряда, смотрели на нас немигающими фасеточными глазами. А потом подняли свои остроконечные жезлы и указали ими на нас, пока мы шли по взлётной полосе к сцене. Либо они в самом деле были воинами с грозным оружием, либо очень хорошо ими притворялись.
Я очень надеялся, что никто не заметит, как меня колотит от страха.
Рой в куполе витал где-то в сотне метров от нас, и теперь, когда мы сошли на землю, мой переводчик улавливал случайные слова, передавая их в наушник:
– Люди…
– Дом…
– Планета…
– Люди…
Жури на сцене прыгнул вперёд на своих насекомьих лапках и заговорил в маленькую сферу, висевшую в воздухе. Наверное, это был микрофон: голос звонко разнёсся по всему космодрому.
– И-И-И-И-ИЙИ-И-И-ИХИ-И-И…
– Союзное правительство планеты Чум приветствует у себя людей…
Больше он не успел ничего сказать, потому что крики из купола превратились в настоящие вопли. «БЗ-З-З-З!» слилось в бесконечное жужжание. Синий свет снова вспыхнул и больше не гас. На секунду, которая длилась, по-моему, чересчур долго, этот свет загорелся повсюду и едва нас не ослепил, а «БЗ-З-З-З-З!» заглушило все другие звуки.
Вдруг купол испарился, и всё стихло. Электрическое поле отключилось.
Какое-то время царила полная тишина. Все жури, небольшая компания крикков и одинокий ороро, до этого смотревшие на нас, подняли взгляд, явно удивлённые неполадкой.
Два десятка жури, похожих на солдат, взмыли в воздух и пронеслись прямо над нами.
В ту же секунду вся стоявшая перед нами толпа развернулась и побежала – или полетела – прочь. Я потрясённо наблюдал за округлым ороро: и как только ему удаётся так быстро бегать? Тут мама схватила меня за руку и закричала:
– Скорее в шаттл!
Я развернулся и увидел, что рой летит на нас. Всё зудящее облако из нескольких тысяч жури неслось к нам по воздуху, громко визжа.
Я споткнулся и чуть не упал, но всё-таки успел запрыгнуть в люк. Папа быстро его захлопнул, и в следующую секунду на корабль набросилась первая штурмовая волна.
