Вернувшись сознанием в собственное тело, я осторожно вставил ящик обратно и полез в подпол, куда были спущены для хранения извлечённые из кладовой припасы.
Итак, кто-то наблюдает за поместьем — это совершенно точно. Однако, мотивы нам даже близко неизвестны. Целью может быть сбор компромата или информации о новых владельцах, слабые места в защите замка, а то и вовсе дядя Томас подослал кого-то, чтобы избавиться от племянницы. Мысль о том, что шпион может быть подослан по мою душу, старательно ускользала из головы, и мне стоило немалых усилий принять идею, что такой вариант тоже возможен, хоть и маловероятен.
Думая обо всём этом, я выложил на большой поднос несколько плоских тарелок, на которых разместились кусочки фруктов, несколько пышных булок, которые я разрезал и смазал изнутри сливочным маслом, а также несколько крошечных мисочек с разными джемами. Завершив композицию чайником со свежезаваренным ароматным чаем, я взялся за ручки подноса, а потом, не поднимая его, опёрся о столешницу, тяжело нависнув над подготовленным ужином.
Пока Тейлы не было, я провёл почти всё время внизу, пытаясь распутать рунное плетение. Структура постепенно вырисовывалась, хотя не хватало кое-каких деталей, и это могло бы радовать, если бы не было необходимости торопиться. Чем быстрее мне удастся покинуть поместье, тем сложнее Сагатонам будет отыскать меня, и тем больше вероятность, что удастся что-нибудь придумать.
— Сомневаешься, что всё это съедобно? — на пороге появилась Тейла, расчёсывающая влажные распущенные волосы.
— Думаю, может добавить ещё сливок для чая, — улыбнулся я, решив пока не беспокоить девушку своими сомнениями и подозрениями. — Только на подносе уже нет места.
— Я возьму, — ответила она и, положив гребень в скрытый между складок юбки карман, спустилась в подпол, который я забыл закрыть, погружённый в свои мысли.
Через пару минут мы поднялись в спальню, которая после уборки выглядела вполне сносно. Стол, который нам приходилось использовать, был небольшой, и мы сидели друг напротив друга, молча поглощая булки, аромат которых всё ещё был выражен, будто только что из печи. Но я его почти не чувствовал. Тейла тоже всё больше смотрела в одну точку у себя под носом и о чём-то напряжённо думала.
— Тебя что-то беспокоит? — спросил я, вытирая руки белой накрахмаленной салфеткой.
Она медленно подняла на меня взгляд и со вздохом откинулась к спинке стула.
— Если честно, меня беспокоит тот факт, что в банке теперь знают о том, что кто-то взял золото из твоих личных запасов. Два и два здесь несложно сложить.
— Гномы скорее закроют свой банк, чем выдадут личную информацию своих клиентов. Не думаю, что об этом стоит беспокоиться.
— В банке работают не только гномы. Там есть ещё наёмники, которые сопровождают клиентов до дома, чтобы защитить от возможного грабежа.
Я не сдержал умилённой улыбки. Совсем ничего не знает о том, как этот мир устроен.
— Наёмники никогда не узнают личности клиента, если только не знакомы с ним в лицо. Вокруг каждой стойки банка даже в моё время устанавливали звуконепроницаемый пузырь, и вряд ли с тех пор что-то изменилось. Вспомни: ты слышала хоть чей-то разговор, когда находилась внутри?
Тейла смущённо замолчала.
— Там почти никого не было, поэтому в любом случае в банке было бы тихо. Отделение в Мон-Карсо не самое популярное среди местных жителей, обычно люди отправляются в столицу, чтобы там же эти деньги и потратить.
Такая наивная — и такая независимая. На некоторое время я даже забыл и про чай, и про фрукты, просто смотрел на Тейлу и думал о том, что ей придётся несладко, если вскроется наша с ней связь.
— Тебе опасно оставаться в стране, — сказал я спустя несколько молчаливых минут.
Она опустила взгляд и промолчала. Сама понимает.
— Я думаю, что скоро смогу снять щит, который не выпускает меня наружу.
— Использовав всю мою кровь? — мрачно уточнила она. — Всё-таки решил, что в таком виде я буду полезнее?
Я даже опешил на мгновение, не сразу сообразив, о чём она говорит, и поспешно возразил:
— Нет, в этом больше нет необходимости. Заклятье действительно кровное, и действительно связано с тёмной магией, но источником его является твой покойный предок, который хранится в подвале. А значит, мне будет достаточно работать непосредственно с ним.
— Вряд ли в его жилах всё ещё течёт кровь, которую можно из него высосать, — буркнула Тейла, и я усмехнулся:
— Ты всё ещё меня боишься?
— С чего ты взял? — независимо вскинулась она.
Я пожал плечами:
— Так, показалось. В любом случае, готов тебя заверить, что намеренного вреда я тебе причинять не буду.
Тейла будто немного расслабилась, но всё равно что-то её напрягало. Вряд ли она могла заметить наблюдателя во дворе: он скрывался с таким профессионализмом, что даже мне с трудом удавалось его отыскать — и это при помощи магии.
— Если всё получится, — тихо сказала Тейла, глядя в свою чашку, — то изменится прошлое, а значит, и настоящее тоже. Может так случиться, что я просто не буду существовать, потому что жизни моих предков сложатся иначе. А даже если и нет… то мы с тобой никогда не будем знать друг друга.
Подняв голову, она отвернулась к окну, за которым промеж листвы виднелось постепенно темнеющее небо, и на глазах её блеснули сдерживаемые слёзы. Я мысленно выругался. Только этого мне сейчас не хватало.
— Зато никто не казнит твоих родителей, и ты будешь счастлива.
Она кивнула, но слёзы всё равно скатились по её щекам, и она утёрла их, прикрываясь глотком остывшего чая.
Я встал и подошёл к окну. Во всём теле чувствовалось беспокойство, словно я не знал, куда деть свои слишком длинные руки, неуместные ноги и вообще всё своё тело. Чтобы немного унять это напряжение, я принялся убирать со стола, но, когда потянулся к тарелке, лежавшей возле Тейлы, она вдруг положила ладонь на моё запястье, заставив меня замереть.
— Позволь, я сама уберу, — сказала она, не торопясь прерывать прикосновение. Робко подняв голову, она взглянула меня прямо в глаза, и я вдруг почувствовал, что почему-то смутился этого взгляда. — Это не нормально, что хозяйством в графском доме занимается наследный принц.
Я оставил тарелку на столе и, подумав, пошёл к двери.
— Нужно сделать кое-что, пока не стемнело, — бросил через плечо, надеясь, что хотя бы не покраснел. Это было бы несколько слишком.
И что со мной? Нет, я не дурак и понимаю, что по какой-то причине испытываю к Тейле… что-то. По меньшей мере — покровительские чувства. Но, тем не менее, это “что-то” было слишком странным и незнакомым. Да и покровительство это было не особенно похоже на то, что вызывала у меня Райана, хотя мы с сестрой и были достаточно близки.
Отец всегда учил меня быть внимательным к собственным чувствам и держать их в узде: самое ужасное, что может случиться с правителем — это решение, продиктованное чувствами, а не здравым смыслом. Чувства отдельно, работа — отдельно, при всей их важности, они не должны влиять друг на друга, а для этого необходимо в каждый момент времени как можно яснее осознавать, что творится на душе. И хотя во время подобных нравоучений я незаметно закатывал глаза, привычка обращать внимание на собственные эмоции выработалась, и теперь я отчаянно пытался разобраться в себе, пока не случилось что-нибудь непоправимое.
