— Нефедова, тварь, — проворчал адвокат. — Все никак не успокоится.
— … Всего один вопрос! — донеслось из телевизора. — Только один! Вы знали? Вы знали?!
— Запоминайте, студентики, — обратился к нам Иванов, заметив, что мы не отрываемся от экрана. — Когда станете взрослыми юристами, к вам часто начнет лезть всякая журналистская шваль. Будут смешивать вас с дерьмом, как эта сучка пытается. Ну ничего, это ей аукнется, — злобно сказал он и подмигнул.
Отвечать ничего не хотелось. Вот как — то сразу складывалось ощущение, что у этого Иванова что — то нечисто. А когда на экране показали, как он пытался разбить журналистке камеру, а ее саму прижать к стенке, так и вовсе мнение об адвокате сложилось, как жалком хамле, которое боится дать честный ответ на камеру.
Какое — то время мы просидели молча, поглядывая в телевизор. Это была авторская программа «Виды» некоей Анастасии Нефедовой. Разборка с Ивановым была лишь частью большого выпуска — утверждалось, что адвокат «впарил» какой — то семье обмен, забрал их квартиру и вытурил семейку аж на кладбище — мол, их новый участок где — то там.
— Врет и не краснеет! — вновь прокомментировал Иванов передачу. — Не на кладбище, а рядом. Если рукастые, дом за лето построят. Нече было соглашаться! И не оформил, а производил обмен!
И подмигнул нам.
В коридоре послышались голоса: кто — то с кем — то здоровался или прощался. И вскоре в кабинет неожиданно заглянул Евгенич. На нас он бросил беглый взгляд и, похоже, меня даже не узнал. Сказал адвокату:
— Документы подписаны, копии сами отксерите. Я поехал.
И двинулся дальше по коридору.
Прежде, чем я успел встать со стула, Елена навалилась на стол, дернула за галстук Иванова и нанесла три быстрых удара по лицу. Мне лишь и оставалось любоваться ее задницей, нависающей над столом. Адвокат ушел в отключку, и мы ринулись за Евгеничем.
Тот нажал на копку лифта, и я закричал:
— Подождите! Олег Евгеньевич!
Он остановился, дождался, когда мы подбежим. Я чувствовал, что Елена и сейчас будет рада применить силу, и потому решил сделать это первым. Ударил в грудь, заставляя менталиста скорчиться, и довершил дело ударом колена в живот.
Следователь, сориентировавшись, отворила дверь в туалет, который находился совсем недалеко, и я затолкал Евгенича туда.
— Что вы… — закашлялся он. — Да вы… Да я…
Мы плотно закрыли дверь в туалет и подперли менталиста к батарее.
— Молчать! — прикрикнула Елена, дав Евгеничу звонку пощечину. — Говорить будешь, когда я скажу.
— Ничего я вам не скажу. Вы…
— Ты меня — то хоть узнал? — спросил я, пристально глядя в его лицо.
Ноль реакции.
— Ты мне анальгин дал, а я пообещал, что неделю не буду буянить. Как видишь, я свое слово не сдержал.
Глаза Евгенича раскрылись в удивлении. За дверью раздался звук закрывающегося лифта.
— О том месте, — сказала Елена. — О подвале. О медведевских. Рассказыва…
Прогремел взрыв. Такой, что затряслись стены.
Глава 23
Запахло гарью, из — под двери полез сизый дым. Елена мгновенно выхватила из пакета пистолет и направила его в сторону двери.
Раздались крики, топот, звуки отпирающихся и запирающихся дверей, но к нам никто не шел.
— Где рвануло? — напряженно спросила следователь, не переставая целиться в сторону двери.
Вопрос она задала словно самой себе, ну а я и правда решил разобраться — чего тянуть? Не очень — то хотелось отбиваться от неизвестных в замкнутом пространстве, пока есть время, можно и на крышу перебраться или куда — то еще… В голове сразу мелькнули флешбэки о «людях в пальто», и все же я пересилил и открыл дверь.
Дым, пыль, развороченная кабина лифта.
Пустого лифта.
Лифта, в котором должен был ехать Евгенич.
— Лифт взорвался, — вернувшись ответил я, вновь закрывая дверь в туалет. — Окна проверь.
Елена подбежала к единственному окну и замерла.
Я тем временем не упустил возможности пнуть Евгеничу в грудь — для профилактики. Елена уже отняла у него деловой портфель, так что оружие у него вряд ли при себе имелось. В голове промелькнули воспоминания о рабах — стукачах, которых Евгенич или ему подобные превращали в настоящих овощей. Он и не такое заслужил.
А в окне было занятное. Две черных «волги» припарковались со стороны реки. Или они здесь и раньше стояли? Не помню, мы бежали впопыхах. Стоявший у одной из машин мужчина говорил по телефону или рации. А вот белая иномарка Евгенича… нет, на месте — то она стояла. Вот только на дорогу из нее вывалился труп накачанного водителя. Водительская дверь так и осталась открытой.
— Дерьмо, — выругалась Елена и схватила Евгенича за грудки. — Тебя убить хотели, ты слышишь?
Высказывание было весьма преждевременным, однако я и сам мыслил в эту сторону. Вот только как? Пасли его, следили, выжидали момент? Как узнали, что он входит в лифт — точнее должен был войти?
— Звоните… Шраму, — выдавил из себя менталист дрожащим голосом и сунул руку в карман пиджака, доставая здоровенный мобильный телефон с миниатюрной антенной.
Елена схватила телефон и сунула в пакет.
А я вновь посмотрел в окно. Что же стекло такое грязное! Мешало рассмотреть «волги» повнимательнее.
— Сафонов, прием! — заговорила следователь уже в свою рацию. — Сафонов! Зад свой поднимай и пулей на Фонтанку к зданию палаты адвокатов.
— Надо сваливать, — сказал я ей.
— Какое сваливать! ЖаркОе только началось.
Вот ведь неугомонная! Хотя чему тут удивляться — для Елены это редкий шанс копнуть клубок криминальных интриг, кто бы за этим ни стоял.
— Значит, так, — задумчиво, но бойко проговорила она. — Ты! — ткнула она в Евгенича. — Считай, второй раз родился. Тебя убрать хотели. Задержан ты будешь в любом случае, но если сделаем все по — тихому, как надо, некоторое время тебя так и продолжат считать убитым. Оно и тебе, и нам будет на руку. Понял?
— Н — наверное…
— Они пойдут убедиться, что он мертв, — сказала мне следователь. — И не должны узнать, что выжил. Я пойду вниз, а ты посиди с ним.
С этими словами она достала наручники из кармана униформы, что лежала в пакете, и приковала ими менталиста к батарее.
— Стой, — возразил ей я. — Дай мне зелье. То, что купила.
— Эм. — Елена изогнула бровь. — Оно для следственно…
— Дай мне зелье, — надавил я.
Она сунула руку в пакет и нашарила пузырек — похоже, просто чтобы я отвязался. И ринулась на выход.
Я не сомневался, что следовать умеет орудовать пистолетом. Но в себе я не сомневался больше. Как — никак, если ей прилетит случайная пуля, то оборвется единственная ниточка, способная связать меня с теми, кто знает о Ризоме. Зато мое тело после пуль уже не раз регенерировало, страха почти не было. Ну и, если честно, я не собирался просто подставляться. План был чутка другим.
