— Ты вот вроде бы весь такой умный, — ответил я. — А простой вещи уяснить не можешь. Нет ни одного основания, чтобы тебе верить.
— Понимаю. Это пройдет. По кирпичикам, от случая к случаю, ты начнёшь понимать, что мои предупреждения были разумными.
— А ты докажи делом, а не словом. Встреться со мной. Расскажи всё как есть.
— Исключено. Однако я действительно могу помочь, если это в чем — то тебя убедит. Чтобы ты понимал, даже сейчас я рискую, разговаривая с тобой.
— Чем же?
— Ну, к примеру, возьми вилку и ткни официанта в руку. Тебе за это ничего не будет.
— Шутишь? Чтобы меня отсюда выгнали?
— Артем, если мы хотим хоть как — то полагаться друг на друга, нам обоим придётся сделать первый шаг. Этот — твой. Можешь просто его ударить или ущипнуть.
Да уж, бред какой — то… И всё — таки какой — то азарт был. Взял вилку со стола и медленно поднес её к официанту, после чего ткнул в предплечье… И ничего. Он даже не посмотрел на меня, взгляд у него уперся в одну точку. Тогда я ткнул близко к костяшкам. И тоже никакой реакции.
— Это что? — спросил я в трубку. — Он работает на тебя? Он живой вообще?
— Это часть большого маскарада, в который ты начнёшь погружаться. Когда ты покинешь это место, официант не вспомнит ничего. — Он выдержал паузу. — Первый шаг ты сделал, это хорошо.
— Теперь помоги мне с медведевскими.
— Помогу. При условии, что сразу после этого…
— Ты расскажешь мне всё и отправишь меня домой.
Тишина.
— Поговорим об этом позже. Что ты хочешь сейчас?
— Я смогу поговорить с бароном? Твоими усилиями?
— Да. Предупрежу сразу. Если решишь потащить Тамбовских по местам своей боевой славы, ничего тебе не достанется. А теперь верни телефон официанту.
Вернул. Официант молча ушёл, не проронив ни слова.
Еще один странный диалог со странным Атласом. Он мне не нравился — знает слишком много. Чересчур много. Где он меня выследил, как? Впрочем, с такими знаниями он легко мог меня устранить — кое — о — чем достаточно было бы рассказать медведевским. Хм…
А ведь у морга нас ждали неслучайно. Может, это их Атлас навёл? Мог. Но как — то… мелко, что ли. Тогда нужно было приезжать самим графам Медведевым. Да и от Лены мог избавиться проще — достаточно донести о том, чем она занимается в служебное время, и её сожрут свои же. Но тут, возможно, Атлас как раз деталей и не знал. Ну не может же он быть всевидящим и всеслышащим? Короче, подозрения роились нехорошие, нужно с ним держать ухо востро.
К нам подошел мужчина в широком малиновом пиджаке и с золотой цепью на шее. Попросил временно удалиться всех, кроме меня, и Отто с Тунгусовыми пошли обратно в машину. Человек в пиджаке сел напротив меня. Буднично взмахнул руками, и из них начала разрастаться полупрозрачная диаграмма. Как голографическая. Достигнув размера диаметром с полуметр, она мгновенно влетела прямо в меня… а через несколько секунд вылетела обратно. Теперь на диаграмме виднелись цветные царапинки и загогулинки, которых до этого точно не было. Мужчина внимательно их посмотрел, кивнул и молча ушел. Проверял, значит.
А потом пришел Тамбовский барон. Огромная двухметровая туша, одинаково длинная и в высоту, и в ширину. Ну ладно, если не одинаково, то близко к тому. Тем не менее, как — то вот сразу становилось понятно, что это может быть только он и никто другой.
Черты лица были смуглыми, было в нем что — то цыганское. Барон передвигался с золотой тростью. На нем было красное одеяние, чем — то напоминающее турецкого султана. Рядом шло сопровождение, пять охранников — кто в кожанках, кто в пиджаках.
— Чем обязан? — спросил барон, устроившись напротив.
— Меня зовут Думер, — представился я, — но имя моё вам ничего не скажет.
Уже на этих словах барон заскучал. Я видел это в его отстранённом взгляде, в едва ощутимом вздохе. Нужно было переходить сразу к сути, я это понимал, но вот какое дело… Слова Атласа. Да, черт возьми, они имени смысл.
— Сегодня у вас состоится стрелка с графами Медведевыми, — продолжил я. — Эти сведения я нигде не подслушал и не додумал, а получил непосредственно от одного из их юристов. Теперь уже покойного юриста…
— Приятное уточнение, — медленно кивнул барон.
— Есть и другие, менее приятные уточнения. Вы предлагали Медведевым стрелку на пуанте Елагиного острова или в Каменке по Выборгскому шоссе, чтобы решить всё… честно. В ответ они назвали Пять углов. Вы могли подумать: так они страхуются, что вы их не тронете. На самом же деле им нужно, чтобы вы именно так и считали.
— Обоснуй разницу, — сказал барон.
— Они готовятся к настоящей пальбе. Не взирая на оживленное место. Будет засада.
— Это в их стиле, — признал барон. — Да только ты — то что расстилаешься… Интерес твой каков?
— Просьба, не интерес. Интерес глобальный — избавиться от Медведевых. Интерес частный — чтобы стрелка разрулилась мирно.
— Мирно? — усмехнулся барон. — Не колышет меня твой интерес, парень. И глуп ты ещё, если возомнил, что твои слова важны для моих ушей. Я таких, как они, одной левой душил, — сказал он и показал левую руку. Но это была не просто рука… это была металлическая рыцарская перчатка. Зачем же он её носит? Понтуется?
— Скажу проще. Чем бы стрелка не закончилась, но если начнётся бойня — у медведевских запустится давно продуманный план. Если же вам удастся хотя бы изрядно растянуть время — уверяю, вы потом будете очень довольны. Поймете в чем дело.
— Сказки, — недовольно ответил барон.
— А кто мешает проверить? Вот и узнаем, можно ли мне верить.
— А давай, — начал подниматься из — за стола барон. — Поспорим на что — нибудь мелкое, незначительное. На твою жизнь, например.
Вот ведь. Ну пусть попробует.
— И еще кое — что… — напоследок сказал я, понимая, что барон вот — вот уйдет. — Я бы хотел приобрести у вас оружие. Что — нибудь легкое, возможно скорострельное.
— А ты на стрелку подъезжай. Там и продадим.
Он дал понять, что разговор окончен, и удалился. Да уж, с переговорами сегодня как — то вообще не ладится. Впрочем, день еще не закончен, кто знает, чем оно в итоге обернется. Время стрелки приближалось, и в некоторым смысле я понимал, почему барон так быстро откланялся. Мою инфу он во внимание точно примет, а значит нужно подготовиться.
А вот мне… тоже нужно подготовиться, только, блин, совсем не к тому, чего я ожидал. Сперва отличились Мироновы, теперь Тамбовский барон поставил мою жизнь в ответ на… да по сути ни на что.
Но ничего. От нетерпения у меня уже сжимались кулаки. Так и хотелось вдарить своим «нечто» и что — нибудь разнести. Не от злости — от желания действовать. Что ж, действовать — значит действовать.
