Дрался он умело. Зацепил левой, пробил двоечку. Я в ответ успел ударить по ребрам, попытался задеть локтем, но лишь черканул по выставленному предплечью. Это был закаленный в уличных драках боец, готовый добиваться своего. Можно, конечно, до победного махаться руками, но лишние травмы ни к чему — да и победы мне это едва ли принесет. Рыжий неприятно опозорился в наперстничестве и теперь хотел самоутвердиться в том, в чем действительно был хорош. Надо быть совсем наивным, чтобы надеяться без должного опыта одолеть такого.
Поэтому я просто отступил за пределы того, что местные называли хатой. За решетку. В коридор.
Рыжий на мгновенье замер. За мной он не пошел — остался стоять в паре метров от выхода. Довольно ощерился:
— Зассал, да? Так — то. Знай свое место. Эй, ты че творишь! Стой! Слышь! Хорош, а?!
Я с наслаждением смотрел, как переменялось его выражение лица. И отчего же он был уверен, что я не решусь изо всей силы пинать металлический забор? Звук выходил громкий, звонкий.
— Придурок, нам всем из — за тебя прилетит! — подал голос еще один сокамерник.
Засуетились все. Засовещались меж собой, задергались, повскакивали со своих мест. Чтобы остановить меня, им нужно было покинуть пределы хаты, а это, судя по всему, строго запрещалось. Но и пинать стальные прутья забора они не могли мне запретить.
Спустя время я все же вернулся в хату, и многие сразу выдохнули, что я остановился.
— Выигрыш за мной. Все ведь видели?
Гробовая тишина.
— Отлично. Тряпки вашего отморозка меня не интересуют. В качестве выигрыша соглашусь на информацию. Ну, или я продолжу.
Местные пошептались да заставили рыжего уйти восвояси — он злился и замахивался ногой для того, чтобы пнуть по мне, и все же покорно вернулся к своей койке.
— Ты че думаешь, что это тебе поможет? — гавкнул он по пути, сплевывая. — Сам себя угробишь, и нас заодно.
— Ну и прекрасно, — ответил я, поворачиваясь к своей койке. Залезать на нее рано, но хотя бы руками обопрусь. — Умирать, так с песней.
— Рано хоронишь, — проворчал дедок. — Рано или поздно их прижмут Тамбовские, это как пить дай.
— Угу, и сразу заживем! — съязвил кто — то еще из глубин хаты. — Люди Тамбовского — то сразу нас всех отпустят, ага. Посмотрят на все это и дело, высчитают доходность, возьмут да и освободят. Такой старый, а в сказки веришь.
— Такие дела вмиг не делаются, — возразил дедок грубым тоном, и в нем сразу послышалась железная сила. — Мишаня свидетель, столько в шестерках ходил. Если месилово начнется, сперва сами свалят, сверкая пятками. Про нас тут же забудут.
— Или захватят всех нас болванками, — ответил спорщик.
— Не всех. Транспорт им для своих понадобится.
Спор продолжался еще какое — то время, и я вслушивался с интересом. И все равно понимал мало.
— Сбежать пробовали отсюда? — спросил я, желая повернуть диалог в интересное мне русло.
Послышались усмешки.
— Забудь, — заговорил тот, кого дедок назвал Мишаней. — У них все под контролем. Там, над нами, — он ткнул пальцем вверх, — за прилавками миловидно продают зелья и соли, а на нас всем плевать.
— Может, потому и плевать, что никто сбежать не пытался? — задумался я.
— Шутишь? Ну, пытались некоторые, и что? У людей Шрама есть все возможности передавить нас в одночасье. Вся полиция ими подкуплена. Продавцы магазинов тоже в курсе, что в подвалах людей держат, но хоть бы кто что сделал — хрен там!
— Шанс есть всегда, — ответил я. — Пытаться все равно надо. А кто они такие — те, кто нас держат?
— А ты не в курсе? — усмехнулся кто — то еще.
— Вы сегодня так и будете галдеть, а? — дал о себе знать новый голос с одной из верхних полок. — Вам ночью мало было?
И все затихли. Один лишь дедок подозвал меня к нему на нижнюю полку. Скользнул взглядом по рыжему: тот отвернулся к стене. Ну и пусть дальше не высовывается. Конфликт с ним нифига не исчерпан, однако обострять его смысла тоже нет.
Дедок попросил говорить в полголоса, чтобы не мешать остальным отдыхать. Заметил у него на пальце синюю наколку — перстенек.
— Моя фамилия Лебедев. Будем знакомы.
Сказанное вызвало резкий приступ дежавю, словно где — то я это уже слышал.
— Артем Думский. Можно просто Думер.
— Раз можно, то всенепременно так и будет. Я сразу понял, что ты, Думер, ни черта не врубаешься в происходящее.
— Это еще мягко сказано, — кивнул я.
— И тебе нужна информация.
— Всем она нужна.
— Я не телевизор с программой «Хочу все знать». Но правда твоя — наш Царь переборщил. С ним бывает.
— Царь? Во назвался — то нескромно.
— Царенко у него фамилия, вот и Царь. Я, так уж быть, поделюсь чем смогу. Надеюсь, ты при случае это не забудешь.
— Намекаешь, что за мной должок будет?
— Да какой должок! — махнул он. — Все мы тут должники. Просто не забывай, что старик Лебедев когда — то первым сказал, что он тебе не враг.
— Не забуду.
Но и про то, что именно Лебедев подыграл Царю, предлагая мне сыграть в наперстки — тоже не забуду. А он тем временем продолжил:
— Спрашиваешь: кто они такие. Люди графов Медведевых, конечно.
— Графов?
— Ага. Московская аристократия решила пустить свои корни в столицу. Здесь они налаживают производство зелий и солей.
— Так — так — так. — Я охреневающе приложил руки к вискам. — Смотри, Лебедев. Это прозвучит дико, предупреждаю. Но начнем издалека. В какой стране я нахожусь?
— Во даешь, — усмехнулся он. — Российская империя. А что, незаметно?
— Петербург — столица? — развил я закономерную мыль.
Лебедев кивнул.
— Теперь давай про одаренных. И этих, как их… талантов.
Лебедев говорил емко и неохотно — я периодически уточнял и спрашивал, но все равно с трудом упорядочивал знания, которые мне только что открывались. Картина получалась следующая. Около полутора века назад в мире начали появляться одаренные, обладающие магическими силами. За последующий век аристократия породнилась с одаренными, и сегодня дар почти наверняка равносилен принадлежности к дворянскому роду.
Люди — таланты — редкие «побочные» продукты контактов одаренных с простолюдинами. Таланты не владеют магией, но обладают каким — либо одним уникальным навыком — порой совершенно бесполезным, а порой даже более полезным, чем дар. Я с большим трудом смог это представить, но Лебедева не перебивал — он и без того обрушивал на меня факты, ломающие шаблон.
Границы государств разительно отличались от моего родного мира. В детали я пока не вникал: в приоритетах было узнать другое. Например, то, что несколько лет назад в ходе теракта погибли император с супругой. Сразу после этого правительствующий Сенат разразился конфликтом, а власть перешла к молодому наследнику, абсолютно не готовому к управлению государством. Именно ему пеняют нынешнюю разруху и бездействие. Пока одни аристократические кланы следуют традициям прошлого и соблюдают закон, другие — вроде Медведевых или Тамбовских — начали действовать агрессивно. Отжимать бизнесы, крышевать других, заниматься рэкетом, заказными убийствами — ну и, конечно, полноценной войной с некоторыми другими родами.
