Фрэнк Топлин, его жена, молодой Уогенер, Макбирни и служанка смотрели на меня с недоверием. Гэррен оценивающе осматривал прищуренными глазами мисс Эвелет, которая сверлила меня взглядом так, словно хотела убить. Филлис смотрела на меня то ли пренебрежительно, то ли с состраданием по поводу моей глупости. Закончив рассматривать мисс Эвелет, Билл Гэррен медленно кивнул.
— Такой номер она могла бы выкинуть, — сказал он. — Разумеется, в замкнутом помещении и при условии, что не будет говорить.
— Именно, — сказал я.
— Именно ерунда! — взорвалась Филлис Топлин. — Дрянной из вас детектив! Думаете, что мы не отличили бы мужчину от женщины, переодетой мужчиной? У этого типа была двухдневная щетина на лице, настоящая щетина, если вы знаете, что это такое. Или вы предполагаете, что нам могли втереть очки приклеенной бородкой? Щетина была настоящая, и никакая не подделка!
Выражение удивления исчезло с лиц присутствующих, и все согласно закивали головами.
— Филлис права, — поддержал свою дочь Фрэнк Топлин. — Это был мужчина, а не женщина, переодетая мужчиной.
Жена, служанка и Макбирни явно разделяли эту точку зрения. Но я не из тех парней, которых легко сбить со следа, когда все улики ведут в определенном направлении. Я повернулся на каблуках в сторону Бланш Эвелет.
— А вы ничего не хотите добавить по этому делу? — спросил я.
Она сладко улыбнулась и покачала головой.
— Ладно, ладно, — сказал я. — Игра окончена. Идем!
Однако теперь оказалось, что ей есть что добавить. Она много кое-чего имела сказать; все это относилось ко мне и, по меньшей мере, не было для меня лестным. Ее голос стал резким от ярости; редко случается, чтобы такая ярость овладела кем-то внезапно. Мне стало очень неприятно. До сих пор дело развивалось гладко и спокойно, не возмущаемое никакими эксцессами, не было ничего, что оскорбило бы глаза и уши присутствующих здесь женщин, и я надеялся, что так будет до конца. Тем временем мисс Эвелет по мере того, как ругала меня, становилась все более вульгарной. Правда, она не знала слов, которых я до того не слышал, но слагала из них сочетания, совершенно для меня новые. Я терпел это так долго, как мог. Однако в конце концов заткнул ей рот своим кулаком.
— Спокойно, спокойно! — воскликнул Билл Гэррен, хватая меня за руку,
— Поберегите силы, Билл, — посоветовал я, отстраняя его руку, чтобы поднять умолкнувшую Эвелет с пола. — Твоя галантность прославила тебя, но вскоре ты убедишься, что настоящее имя нашей мисс Бланш — Том, Дик или Гарри.
Я поставил ее (или его) на ноги и спросил:
— Ну, теперь расскажешь нам обо всем?
Вместо ответа я услышал шипение.
— В связи с отсутствием информации из первых рук, — обратился я к остальным присутствующим, — я познакомлю вас, господа, со своей версией. Коль мисс Эвелет могла бы быть тем грабителем, если бы не отсутствие щетины и затруднений, возникающих, когда женщина пытается выдать себя за мужчину, то почему настоящий бандит не мог бы перевоплотиться в Бланш Эвелет перед налетом и после него с помощью парика и сильного… как это называется?.. депиллятора, которым он обрабатывал лицо? Женщине трудно подражать мужчине, но есть много мужчин, которые с успехом могут сойти за женщин. Итак, разве не мог наш приятель снять квартиру и все это организовать в облике Бланш Эвелет? Посидеть дня два дома, чтобы отросла борода, после чего спуститься вниз и разыграть этот номер? А затем разве не мог он вернуться наверх, ликвидировать щетину и переодеться в женское платье в течение, скажем, пятнадцати минут? Я утверждаю, что мог. А эти пятнадцать минут у него были. Не знаю только, как объяснить разбитый нос. Может, он упал, когда бежал наверх, и должен был приспособить к этому свою историю, а может, он разбил нос умышленно.
Мои домыслы оказались недалеки от истины, вот только настоящее имя этого типа было Фред. Фредерик Эйдж-нью Дадд. Девятнадцатилетним пареньком он попал в исправительное заведение в Онтарио за кражу в универмаге, которую он совершил, переодевшись женщиной. Он молчал, как рыба, так что мы так никогда и не отыскали его пистолет, темно-синий плащ, шапку и черные перчатки. Обнаружили мы только углубление в матрасе, где он скрывал все это от глаз полиции до того времени, когда смог без особой опасности вынести все это ночью. Зато драгоценности Топлинов возвращались к владельцам вещь за вещью по мере того, как сантехники раскручивали трубы и калориферы в квартире под номером 702.
Некто Кид
Это началось в Бостоне еще в семнадцатом году. На Тремонт-стрит возле отеля «Турейн» мы столкнулись с Лью Махером и остановились поболтать.
Я что-то рассказывал, когда Лью прервал меня:
— Посмотри незаметно на парня в темной кепке.
Я у видел долговязого малого лет приблизительно восемнадцати, с бледным угреватым лицом, угрюмо сжатыми губами, тусклыми карими глазами и бесформенным носом. Он прошел мимо, не обратив на нас внимания, а я сразу углядел, какие у него уши. Они не были похожи на сломанные уши боксера, но их края как-то смешно загибались. Парень повернул на Бойлстон-стрит и скрылся из виду.
— Этот парень станет знаменитостью, если не попадется или его не пристрелят, — предсказал Лью. — Запомни его имя. Это Кид. Уверен, в недалеком будущем тебе придется ловить его.
— Чем он занимается?
— Вооруженный грабеж. Парень умеет стрелять, и он, по-моему, просто сумасшедший, Его не сдерживает ничто — ни воображение, ни страх перед последствиями. А жаль! Легче ловить осторожных и рассудительных бандитов. Могу поклясться, что Кид участвовал в нескольких ограблениях в Бруклине месяц назад, но доказательств нет. Все же я обещаю накрыть его с поличным.
Лью не сдержал свое обещание. Через месяц его грохнул какой-то домушник в перестрелке на Аудубон Роуд.
Через пару недель после этой встречи я уволился из бостонского отделения сыскного агентства «Континенталь», чтобы попробовать солдатской жизни. После войны вернулся в «Континенталь», но не в Бостон, а в Чикаго, и через пару лет перевелся в Сан-Франциско.
Итак, почти восемь лет спустя я увидел изогнутые уши Кида в Дримлэнд Ринке.
По пятницам в зале на Стейнер-стрит проходили вечерние бои. Я пропустил несколько схваток. Однажды все же удалось вырваться. Уселся на твердый деревянный стул недалеко от ринга и стал смотреть, как парни размахивают руками. Прошло почти четверть боя, когда я заметил впереди, через два ряда, странные и чем-то знакомые уши.
Сразу не вспомнил, так как не мог разглядеть лицо владельца, который смотрел, как на ринге Киприани и Банни Коф обмениваются ударами. Я пропустил большую часть поединка, пытаясь вспомнить, где я видел эти уши. Во время краткого перерыва между боями, перед выходом следующей пары, мужчина повернул голову, чтобы что-то сказать соседу. Я увидел лицо и моментально вспомнил его. Кид.
Он не сильно изменился за это время и не превратился в красавца. Только глаза стали более тусклыми, а складки у рта — еще жестче. Физиономия Кида по-прежнему оставалась такой же бледной и прыщавой, как и восемь лет назад.
