Сэди встретила твердый взгляд Эгги — женщины, которую она собственными руками отправила на больничную койку и которая вопреки происшедшему предлагает ей помощь. Да, она какая-то блаженная, один ее бред насчет обладающей чувствами жрачки чего стоит. С другой стороны, все эти байки старуха рассказывала, когда они готовили, пожалуй, самую вкусную еду в жизни Сэди. Прямо сейчас странная тетка из резервации Эгги казалась Сэди единственным источником света в кромешной тьме.
До этого она пыталась пробиться по-другому. Как Реджи. По-му…цки.
Может, настало время прибегнуть к способу блаженных? Как там выразилась Эгги? Снова обрести гармонию с духовным миром. Сэди не совсем понимала смысл этого выражения, но знала со всей определенностью, что никакой гармонии в своей жизни отродясь не ощущала. И всяко звучало это получше, чем любой другой вариант ее будущего. Или его отсутствие.
Потом Сэди задумалась о канцелярском ноже, который дарил ей иллюзию свободы и помогал превозмогать собственное бессилие. Ножа больше нет, но ей по-прежнему требуется что-то, способное вселить в нее надежду. Без которой не продраться через кучи дерьма, что обрушатся на нее сразу же, как только она заявится в полицейский участок.
И Сэди вдруг пожалела, что не слишком внимательно слушала сказки Эгги, когда они занимались в тот раз готовкой.
Ощущая себя маленькой девочкой, она попросила старуху:
— А вы не расскажете мне сказку, перед тем как я пойду? Которая помогла бы мне, когда копы упекут меня за решетку?
Эгги кивнула.
— Присаживайся рядышком.
Девушка обошла кровать и уселась на стул, который до этого занимал Мэнни. Сам вороний братец расположился на подоконнике, скрестив руки на груди. Хотя его вид назвать дружелюбным было сложно, но его взгляд немного потеплел.
— У народов Черепашьего острова
[38] обряды и таинства разные, — заговорила художница. — Однако кое-какие сказки и поверья известны индейцам большинства племен. Я расскажу тебе одну из самых древних известных мне историй. За долгие годы мне довелось услышать множество ее версий, но кикими рассказывают ее у костров так.
* * *
Давным-давно Тия
[39] Сладкий Дым, Тетушка пустынного племени, спустилась с гор, чтобы обменяться кое-чем с индейцами реки, да и взяла с собой внучку Пелу. Они оставили Расписные земли рано утром, однако сам обмен и сплетни отняли у них много времени, и потому, когда они пустились в обратный путь, перед ними ложились длинные тени, а солнце готовилось отойти на боковую в горах. До дома же оставалось еще несколько часов пути.
Тьма вокруг сгущалась, и маленькой Пеле становилось все страшнее, зато Тия Сладкий Дым нисколько не тревожилась. Да и с чего? Тропу она прекрасно знает, и вскоре взойдет луна и осветит им путь, а уж чтобы кто-то осмелился доставить неприятности самой Тетушке племени — это и вовсе нечто неслыханное. Ведь каждому известно, что, если мужчины племени пустыни обладают магической способностью сражаться в обличье псов, Тетушки волшебные сами по себе. Магия течет в их жилах точно так же, как в наших — кровь.
Но Пела была еще совсем маленькой, магию пока не познала и потому похвастаться бабушкиным бесстрашием не могла. И когда из придорожных кустов послышалось шуршание, девочка тут же решила, что их преследуют демоны. Бабушка же подумала, что это какое-то животное — ну, может, майнаво.
Ошиблись они обе — хотя Пела, пожалуй, все-таки оказалась ближе к истине. Когда взошла луна, впереди на тропе они увидели существо, не имевшее облика ужасающего демона, — то был обыкновенный человеческий мальчик. Но Тия Сладкий Дым сразу поняла, что у него сердце чудовища. Она знала, кто это такой.
Оборотень.
Оборотни — порождение темнейших уголков сновидений мира. Злые колдуньи похищают из деревень молоденьких девушек и оплодотворяют их. Рожденные в таких союзах дети кормятся плотью своих же матерей и обучаются с младенчества черной магии. В должное время их обучают принимать обличье других существ, облачаясь в их кожу. И тогда они становятся способны выдавать себя за умерших.
Даже одна такая тварь сама по себе ужасна. Впрочем, Тетушка, хоть и с немалым трудом, могла ее уничтожить. Однако Тия Сладкий Дым услышала, что по обеим сторонам тропинки прячутся еще несколько чудовищ — возможно, с полдюжины.
И тогда она зашептала на ухо внучке:
— Когда я скажу «беги», беги так быстро, как только сможешь, и не оборачивайся. Так быстро, как только понесут тебя ноги, и еще чуточку быстрее. Если… Когда вернешься в деревню, расскажи моим сестрам, что видела. Они знают, как поступить.
— Но…
— Не спорь. Если хочешь дожить до утра, делай как я велю.
С этими словами Тия Сладкий Дым выпрямилась и быстро двинулась навстречу оборотню, и ее внучка устремилась следом за ней. Подобие мальчика улыбнулось им, но Тетушка, сделав несколько шагов, крепко схватила чудовище и закричала:
— Беги!
И Пела что есть сил бросилась бежать по дорожке.
Надетая мальчиком кожа под хваткой Тетушки чуть сместилась, натянулась, а затем и вовсе лопнула на затылке — и в следующее мгновение Тия Сладкий Дым смотрела в лицо сущему кошмару. Оборотень в своем подлинном обличье вместо кожи покрыт только прозрачной оболочкой, удерживающей мышцы и органы на своих местах. Нисколько не утратив присутствия духа, Тия положила ладонь на лицо твари и начала читать ритуал освящения.
Магия так и полилась из Тетушки, и в тех местах, где она держала оборотня, его кожа стала дымиться, а потом и вовсе загорелась. Тия вцепилась в чудовище из всех сил — не ради собственной безопасности, но ради внучки. Она понимала, что другие твари могут погнаться за Пелой, однако, услышав отчаянные вопли товарища по своре, несомненно, бросятся его спасать.
Тия Сладкий Дым Тетушкой была старой и опытной, и один оборотень существенно уступал ей в силе. Но только не два, и не три, и уж тем более не пять, которые напали на нее, пока ее магическая сила изгоняла зло из первого. Тот вспыхнул ярким пламенем, прежде чем его товарищам удалось оторвать от него Тетушку.
Старая женщина отчаянно сражалась, но врагов оказалось слишком много. Под конец она с трудом сдерживала рвущийся из горла крик, чтобы Пела не услышала его и не вернулась.
Однако ее внучка была уже далеко. Ведь страх придает крылья ногам. Луна к тому времени поднялась высоко, и тропинка отчетливо просматривалась, так что бежать по ней было несложно. Наконец, на последнем издыхании девочка достигла деревни и подняла тревогу. Первыми явились псовые братцы — некоторые в человеческом обличье, но большинство в собачьем. Следом за ними прибыли Тетушки.
