— Вы рождаетесь с пятью пальцами на руках.
— А вы — с лапами, — улыбнулась Лия.
Девушка кивнула.
— Так почему тебе сложно понять Сэди?
— Мы, отпрыски собачьих семей, импульсивны и эмоциональны, — начала Руби. — Не обдумываем свои действия, а бросаемся вперед очертя голову, следуя чутью. И мы моментально привязываемся к людям и по природе своей сохраняем им верность подолгу. Любой майнаво давно разорвал бы такую связь. Но мы не можем уйти. Мы преданы тем, кому доверяем, и от своих друзей ожидаем только лучшего.
— Звучит неплохо.
— Скажи это цепному псу или дворовой собаке, которую пятипалые пинают каждый раз, когда у них плохое настроение.
Лия нахмурилась. Собаки или кошки у нее никогда не было. Да она даже рыбок не заводила. Тем не менее ей доставало прагматизма осознавать, что домашним животным порой достается от хозяев.
— Пожалуй, это скверно. Но при чем здесь Сэди?
— Меня саму, похоже, неизменно влечет к травмированным людям. К нуждающимся в помощи. Когда Сэди появилась у Эгги, я сразу почуяла ее синяки и порезы. Она испугалась меня, как и всей нашей своры, но я все равно надеялась, что смогу ей помочь.
— И не смогла.
— Потому что половина ран нанесена ею самой. Она режет себя.
Лия кивнула. Время от времени в ньюфордском Художественном центре появлялись подобные подростки. Подростки, более вредящие самим себе, нежели окружающим, — и ничего с этим поделать было нельзя, только находиться рядом. Можно мягко вызвать на разговор по душам — но только так, чтобы им казалось, будто они сами этого захотели. А в большинстве случаев необходимо показывать им всеми силами, что ты не отступишь, не бросишь, что бы с ними ни творилось. Или что бы с ними ни сотворили. В любом случае общение не из легких. Зачастую очень болезненное.
— И как же ты поступила? — спросила писательница.
— Никак, — пожала плечами Руби. — Я даже не знала, что делать.
— Да, в таких ситуациях сложно понять, как поступить лучше всего.
Потом Лия задумалась о словах девушки, что ее влечет к травмированным людям. И что как собака Руби живет у Эгги.
— Значит, Эгги…
— Травмированная? — закончила девушка за нее вопрос.
— Ты же сама сказала…
Руби рассмеялась.
— Эгги — самая уравновешенная личность, какую я только встречала среди людей и майнаво. Я живу у нее просто потому, что ее собаки — моя стая. Род Рыжих Собак всегда жил на земле Белой Лошади.
К этому времени они добрались до скал, и Лия вскарабкалась по указанному девушкой пути. Вода просачивалась из расщелины наверху и собиралась среди камней в прозрачный прудик, поверхность которого искрилась от солнечных лучей.
— А куда вода уходит? — поинтересовалась Лия.
— Может, обратно в землю? — пожала плечами Руби.
Она сложила ладони ковшиком и зачерпнула себе воды. Писательница последовала ее примеру и поразилась, какой холодной оказалась вода. От души напившись, она поднялась к Руби, устроившейся на плите красного песчаника над расщелиной.
Поначалу окружающий пейзаж даже сбил Лию с толку. Со скалистой возвышенности казалось, будто пустынный кустарник бесконечно тянется во все стороны безукоризненной плоской равнины. Однако после пройденного до источника пути женщина понимала, как обманчиво впечатление. На деле местность внизу сплошь была изрезана незаметными высохшими руслами и усеяна провалами и возвышениями.
Наконец она повернулась к спутнице. С нахмуренным видом девушка смотрела куда-то вдаль.
— В чем дело? — забеспокоилась Лия.
— Ах, все в порядке, — машинально улыбнулась Руби. — Просто задумалась о Сэди.
— Что она может навредить себе?
Девушка покачала головой.
— Отчасти. Вот только после номера, что она отколола, я больше беспокоюсь, как бы она не навредила кому-нибудь другому.
— Тогда мы должны вернуться.
— Нет. Я обещала Эгги, что приведу тебя к Стиву и буду заботиться о твоей безопасности.
— Стив подождет.
Руби окинула писательницу внимательным взглядом.
— Правда, — упорствовала Лия. — Ты сможешь отыскать его когда угодно, так ведь? Давай тогда вернемся и убедимся, что все в порядке.
— Ты уверена? Ты проделала весь этот путь…
Вообще-то Лия отнюдь не была уверена. Тем не менее события с самого начала развивались наперекор ее ожиданиям, и теперь стоило все как следует обдумать. Уж точно она даже не надеялась обнаружить Джексона Коула живым и здоровым, да и первая встреча с ним прошла не совсем гладко. Если, конечно, тот мужчина на самом деле Джексон Коул. Кто его знает, вдруг это и вправду всего лишь его двоюродный брат.
И еще ей не давал покоя разговор со старым отшельником, повстречавшимся прошлой ночью во дворе мотеля. После его откровений Лия стала задаваться вопросом даже не о том, какого черта она здесь делает, но правильно ли живет вообще.
Да уж, вопросов у нее накопилось много, а вот ответов что-то не видно.
Пожалуй, лучше всего отвлечься — скажем, принять участие в разрешении чужих проблем. Зла Лия никому не желала и в мыслях, но если кто-то уже попал в неприятности, почему бы не попробовать помочь ему оттуда выбраться? А заодно и перестать изводить себя бесплодными сомнениями.
— Да, я уверена, — ответила она наконец Руби.
Лицо девушки так и просияло от улыбки. Она живо вскочила на ноги и протянула Лие руку:
— Я знаю короткую дорогу!
8. Томас
Ущелье наполнилось гулом и шипением пневматических тормозов фуры, многократно отразившимися от скал.
Томас бросил взгляд на Гордо. Огромный пес, оскалившись, припал к земле на том самом месте, где совсем недавно стоял форд. Парень вспомнил слова Консуэлы, что она и Гордо путешествуют вместе. Когда на стоянке у фактории остановился кадиллак, собаки не было. Та же история приключилась и с фордом в горловине каньона. Далее, обе машины были черными. Как и пес. И вот теперь в ущелье есть гигантская собака, зато форд пропал.
— Что, серьезно? — закричал Томас. — Гордо превращается в машину? Он трансформер, что ли?
— Как-как?
— Ну, видели игрушечные машинки, которые переделываются в роботов?
— Что за чушь! — отозвалась Консуэла.
Но объяснять Томасу было некогда — он то и дело оглядывался. Грузовик остановился, дверцы кабины распахнулись, и на дорогу спустились три сущих гиганта — один с водительской стороны, двое с пассажирской. Рослые, буквально раздувающиеся от мускулов. Чернокожий с выбритой головой и пара индейцев, судя по цвету кожи и чертам лица, хотя Томас и не мог определить их племенную принадлежность.
