Камень, соображаю я, запущен в мой огород, однако меня совершенно не волнует, что думает на мой счет диковатая незнакомка, даже если у нее есть собака, способная превращаться в вертолет.
Я заслоняю собой Калико, и внимание вороновой женщины сосредотачивается на мне — так же, как и птицы на ее плече.
За спиной слышно раздраженное ворчание подруги, но я игнорирую его.
— Как вам сказала Калико, — говорю я Консуэле, — мы в состоянии разрешить этот вопрос. Без вашей помощи.
Воронова женщина в ярости расправляет плечи, из ее глаз того и гляди начнут бить молнии. Взгляд же ее призрачного ворона, однако, скорее пристальный, нежели разгневанный. Пес грузно поднимается на лапы и теперь кажется раза в полтора больше, чем лежа. Он тоже не сводит с меня глаз — таких темных, словно за ними кроется абсолютный мрак бездонной пещеры.
Почему бы нам не пойти навстречу Консуэле и не отдать Сэмми? Сами же рассматривали вариант сбросить его с какой-нибудь горы. Но все происходящее касается уже не только злополучного хозяина казино. Я ясно вижу, что Калико просто в бешенстве, а Рувим раздосадован, и намерен заставить Консуэлу считаться с ними.
Внезапно призрачный ворон срывается у нее с плеча и летит прямо на меня. Пускай птица и полупрозрачная, я четко различаю все до одного кончики ее лоснящихся перьев, блик на клюве и даже блеск глаз. Я зачарован ее красотой и не сразу осознаю, что она сейчас в меня врежется. Только понимание приходит слишком поздно.
Я дергаюсь, пытаясь уклониться, но ворон на полной скорости вонзается прямо мне в грудь.
Ощущения удара нет.
Птица проносится внутрь моего тела.
Бесконечно долгий миг я стою, слишком ошеломленный для какой бы то ни было реакции. Грудь словно сковал лед, холод быстро разносится по всему телу. Во рту появляется странный металлический привкус. До меня доходит, что это вкус крови. Я прикусил язык.
Я пытаюсь поднять руку ко рту, но тело меня не слушается.
А потом в мозгу что-то взрывается, и я ощущаю собственное падение. Заваливаюсь, как сраженное молнией старое дерево. Мои друзья кричат, но они словно в миллионе километров от меня.
Затем все исчезает.
2. Лия
Доктор откашлялся, и Лия приготовилась к худшему. Мариса вскочила с дивана:
— Что случилось? Что с Эгги?
— Пока ничего не изменилось, не волнуйтесь. Просто на сестринский пост заявился какой-то тип и требует, чтобы его пропустили к раненой. Здоровый такой мужик, и персонал его побаивается. Они хотят вызвать охрану, но я решил спросить сначала у вас, вдруг вы его знаете и сможете успокоить.
— Как его зовут? — спросил Морагу.
— Говорит, Диего Мадера.
Лие имя было незнакомо, но шаман немедленно встал и сказал врачу:
— Я поговорю с ним.
— Вы его знаете? — поинтересовалась писательница, когда они шагали по коридору вслед за Марисой и медиком.
Морагу кивнул.
— Он живет в горах. В резервации его называют Старик-Пума.
— Почему? — удивилась Лия.
— Потому что он древний дух-пума, обитавший здесь еще в те времена, когда пустыня была океаном. Говорят, здешние горы названы в его честь.
— В честь его рода, вы хотите сказать?
— Нет, — покачал головой Морагу. — В его честь.
— Но это… — она хотела сказать: «Невозможно». Но события бесконечно длинного дня лишали это слово всякого смысла.
Они свернули за угол, и перед ними предстал персонаж из индейских легенд. Лия, по правде говоря, испытала некоторое разочарование. Ей почему-то казалось, что мифическое существо должно производить впечатление одним своим видом, например живописно одеваться — носить, скажем, вычурные ковбойские сапоги, богато расшитую куртку и разукрашенную серебром и бирюзой огромную шляпу гаучо, как у Панчо Вильи
[31]. А облачение ожидавшего их на сестринском посту пожилого мужчины — высокого, широкоплечего и узкобедрого, с копной золотистых волос и светло-коричневой кожей — оказалось весьма скромным: потрепанные роперы
[32], выгоревшие джинсы и простая белая хлопчатобумажная рубашка. Диего повернулся на шум шагов — тут Лия разглядела, что у него проницательные бледно-зеленые глаза, — и провозгласил глубоким баритоном:
— Морагу! Скажи этим людям, что мне необходимо повидаться с Эгги.
— Ойла, Диего. Она не с нами сейчас.
— Знаю. Я только что встречался с ней в царстве духов. И сказал ей, что она должна сделать выбор — жить или уйти. Она ушла.
Лия, как и медики с Марисой, выслушала все это с недоумением. Морагу помрачнел и нахмурился:
— Зачем же ты ей так сказал?
— Думал, помогу, — Диего бросил взгляд за плечо шамана на Лию и Марису. — А вы кто такие?
— Это внучки Эгги.
Визитер принялся разглядывать женщин, затем, видимо удовлетворенный результатом, кивнул и повторил:
— Мне необходимо повидаться с Эгги, но пятипалые не пускают.
По мнению Лии, чинить препятствия такому здоровенному старцу не имело смысла — да его вряд ли сумел бы одолеть и отряд спецназа! Но затем до нее дошло, что Диего старается соблюдать правила общения с людьми. Хотя по глазам старика было видно, что запасы его терпения иссякают.
— Зачем повидаться? — настаивал Морагу.
Диего с искренним недоумением воззрился на шамана.
— Позвать ее обратно — зачем же еще? Но для этого мне необходима связь через ее тело. Тогда она наверняка услышит меня.
Морагу кивнул и обратился к доктору:
— Пустите его к Эгги.
— Боюсь…
— Сейчас не до научных экспериментов, — перебил его шаман, — необходимо спасать ее дух. — Он повернулся к Диего и кивнул на дверь: — Приступай. Постарайся не разбить окна.
— О чем вы? — поразилась Мариса. — Что он собирается делать?
— Именно то, что и сказал. Позвать ее дух обратно. Но у него громкий голос.
Они всей компанией прошли по коридору к палате Эгги, Диего открыл дверь и вошел. Взволнованный врач метнулся было за ним, но Морагу преградил ему путь.
— Моя пациентка… — лицо доктора пошло красными пятнами.
Шаман не дал ему произнести больше ни слова:
