— А кто такой Костюков?
— Это Иван Петрович, хороший механик из Зеленограда, на грузовиках специализируется. Он в сервисе MAN работает, приезжал со спецоборудованием.
— В молоко, — разочарованно резюмировал Василий.
— Извините, если ничем не помог.
Мужчина взял инструмент и спрыгнул в яму.
— Ну погоди, давай думай, казенный дом, усатая женщина, — Клара пыталась растормошить Василия.
— Не могу я больше слушать эту бредятину, — Василий высказался резко, отчего Клара замолчала и погрузилась в свои думы.
«Ну хорошо. Пусть мы опять пошли по ложному следу. И даже отбросим мистические улики. Что остается? Бурсов с картиной выехал на такси из этого района. Камер хранения в округе нет, художественных мастерских, где он мог оставить картину тоже нет. Отели, хостелы отпадают. Возможно, он оставил картину у друга. Но что это мог быть за друг? Только проверенный, которого Николай хорошо знал», — размышляла Клара.
Она позвонила Регине.
— Региночка, привет, это я, — затараторила Клара. — Ты раньше говорила, что Николай ни с кем не дружил, кроме меня.
— Так и есть, сама же знаешь его характер. Он с картинами больше разговаривает, чем с людьми.
— Может, он хоть иногда встречался с кем-то, созванивался?
— Да нет. Ему звонили только по работе.
— Может бывшие однокурсники?
— Бывший одноклассник ему иногда по пьяни позванивал. Да так, пустая болтовня, они не встречались.
— Как звать его, знаешь?
— Клара, ну и вопросы! Спроси, что попроще.
Клара положила трубку. Василий смотрел на нее вопрошающе.
— Бывший одноклассник, который нигде в окружении Бурсова не засвечен, вполне мог обеспечить временное пристанище картине, а после обыска и самому Бурсову, — излагала Клара Василию по дороге к машине. — Тем более одноклассник пьющий, возможно одинокий. Бурсов мог картину без ведома друга в его квартире оставить. Скатал холст в тубус, да и встретившись за рюмкой, припрятал где-нибудь.
— Логично.
— Если следовать этой версии, Бурсов отъезжал из этого района, значит, этот одноклассник живет где-то здесь.
— Нам следует обратиться в школу, в которой учился Бурсов. Позвоню Крюкову, пусть пробьёт, — сказал Василий.
Телефон Крюкова по обыкновению находился вне зоны действия сети.
— Если он пьющий, то нельзя исключать, что проживает в родительской квартире, в которой он вырос. Значит и школа должна быть ближайшая, — продолжила размышления Клара.
Гугл-карты показали сто тридцать восьмую школу, находящуюся через квартал от Кондратенкова, восемь.
Младшеклассники уже отбыли на каникулы. Броуновское движение в школе прекратилось. Спокойствие нарушали лишь снующие стайки выпускников, взбудораженных и возвышенных.
В кабинете директора был идеальный порядок. На столе — компьютер, раскрытая папка. Никаких рядов сувениров и стопок бумаг. На стене — большое панно с улыбающимися счастливыми школьниками. Полки с ровным рядочком папок. И пышные цветы на кованой подставке. В кресле сидела приятная женщина лет тридцати пяти, такая же ухоженная, как и ее кабинет. Она улыбнулась гостям дежурной улыбкой, пригласила присесть. «Быстро сейчас молодежь карьеру делает, — подумала Клара. — Раньше директрисами были степенные грымзы».
— Нас интересует Бурсов Николай Анатольевич семьдесят восьмого года рождения. Можно узнать, он учился в этой школе? — спросила Клара.
Директриса пригласила секретаря седовласую женщину Людмилу Ильиничну и попросила ее посмотреть архив. Секретарь удалилась и вернулась не более чем через пять минут.
— Это выпуск девяносто пятого года, одиннадцатый Б, — сказала она. — Николай Бурсов. Его классный руководитель Усатая Елена Петровна.
— Усатая?! — воскликнула Клара и многозначительно посмотрела на Василия. — Она еще работает в школе?
— Вам повезло, работает, — сказала директриса. — Она должна быть у себя, с утра принимала экзамен.
Клара с Василием столкнулись у двери сорок четвертого кабинета с возрастной женщиной, выходившей оттуда.
— Добрый день. Вы — Елена Петровна? — спросила Клара.
— Я. Вам чем-то помочь?
— Не могли бы мы побеседовать по поводу выпуска девяносто пятого года?
— Девяносто пятого? — удивилась женщина. — Хорошо, пройдем в кабинет.
Клара с Василием сели за парту напротив учительского стола. Елена Петровна сняла очки, теребила пальцами дужки, погрузившись в размышления.
— Хороший был выпуск, сильный, — наконец сказала она. — Несколько олимпиадников у нас было, пять медалистов.
— Николая Бурсова помните?
— Коленьку? Конечно, помню, — глаза женщины заискрились. — Мы с ним пару лет подряд призовые места брали на исторической олимпиаде.
— Расскажите о нем.
— Мальчишка хороший. Со стержнем. Не шибко общительный, сам в себе такой.
— С кем дружил он в школьные годы?
— Поначалу он со всеми ровно общался. Свои пять копеек в разговоре вставит. Но вот дружить… Нет. Я бы не сказала, что он с кем-то дружил. Он не то, чтобы одинокий был, а просто самодостаточный. А позже случай произошел. Бурсов Коля после второй смены домой возвращался. К нему двое хулиганов привязались. Драка пошла. Так ему на помощь Димка Головин пришел, наш троечник. Они после этого крепко сдружились, Коля натаскивал Диму к экзаменам.
— А можно узнать, где был прописан Головин? — спросила Клара.
— В архиве спросите, там должна быть информация.
Распрощавшись с Еленой Петровной, Клара с Василием раздобыли адрес прописки Головина Дмитрия. Выяснилось, что проживал он в том же квартале.
Василий выходил из школы, пораженный дедуктивными способностями Клары, а Клара, пораженная точностью предсказания Ксении, в котором решающую роль сыграла усатая женщина в казенном доме. Усатая Елена Петровна. Но Василия такое совпадение фактов вовсе не радовало, он не представлял себе, как теперь вытурит Ксению. Шарлатанка повышала ставки.
А Клара размышляла о том, что Бурсов свои деньги за картину получил. И, понятное дело, оставаться у друга у него уже не было резона. Скорее всего, он куда-то уже свалил. Когда Крюков его пробивал по билетным кассам аэропортов и вокзалов, ничего не нашли. Скорее всего, Николай отбыл по чужим документам. Так что о задержании пока речи не шло. Но, возможно, этот Головин Дмитрий как-то выведет на его след.
Возле дома, в котором был прописан Дмитрий Головин, в палисаднике буйствовала зелень. В разросшихся сиреневых кустах играли три девочки дошкольного возраста. Устроившись на коврике, они наряжали кукол, самая маленькая наминала бутерброд. Рядом сидел черный кот, не отводя взгляда от малышки.
