— Зачем? — спросил он.
— А что там прячешь, думал я не увижу?
— Боюсь за тебя. С чего тебе нож понадобился? — робко спросил Василий.
— Думаешь, я совсем того?
— Это я совсем того. Допустил, чтобы эта зараза в доме осталась.
— Приведи Ксению, — скомандовала Клара.
— Клара, прошу, успокойся, — вкрадчиво сказал Василий.
— Веди ее сюда, — Клара остервенело выпоражнивала шкафы.
— Кларочка, не бери грех на душу, — взмолился он. — Прости меня, дурака, что сразу не рассказал.
Клара вытащила из ящика коробку, открыла ее и достала оттуда столовый нож.
— Вот он — серебряный! — ликующе выпалила она. Во вторую руку она взяла серебряную вилку. — Зови сестру, пойдем нечисть истреблять!
— Кларочка, — Василий выдохнул. — Ты собралась с привидениями бороться? Так это ж другое дело!
— А ты что подумал? Подожди, подожди, — задумалась Клара. — О чем это ты не рассказал?
— Так я это… — замялся Василий. — Хотел сказать тебе, что сестра моя — шарлатанка. Нет никаких привидений.
— Не неси ерунду, я сама видела, оно над тобой висело! Ксюху веди!
А Ксения вернулась в свою комнату и легла рядом с Федором. Прижалась к его теплой и надежной спине. Ощутив прикосновения, он развернулся и заключил жену в тесные объятья.
— Себя люби, — произнес он и поцеловал ее холодный лоб.
Василий подошел к Кларе, обнял ее. Он почувствовал, как ее тело пронизывает дрожь. Она вибрировала, словно зайчишка. Нет, не мог он больше ложь покрывать. Клара уже своего дома боится.
— Сядь, прошу, — Василий придвинул стул.
— Приведи Ксению, — талдычила Клара.
— Прости меня.
— За что?
— Ксения — не моя сестра.
Клара непонимающе уставилась на него.
— Она моя бывшая.
— Зачем ты врал?! — ее глаза расширились, похоже, эта новость напугала ее больше, чем привидение.
— Испугался, что выгонишь нас обоих.
— Выгоню, — подтвердила Клара.
— Я же просил не слушать ее и домой отправить, но тебе нужна была магия.
— Во-он! — Клара прокричала, сотрясая стены и выгоняя из дома всю нечисть.
А нечистью она сочла и Ксению, и Федора, и Василия. Посреди ночи они, окаянные, оказались за воротами гостеприимного дома. Бесстыжая Ксюха обвесила мужа чемоданами. Федор плелся нагруженный, при этом довольный. Ксения подошла к Василию и сказала:
— Не оставляй ее. Без твоей помощи пропадет. Видение было.
— Дура ты, Ксюха! — выругался Василий.
Глава 15
Утро у Клары было прокисшим. Кислое настроение, кислые мысли. Идеальное состояние для того, чтобы засомневаться в людях. А что, если все окружающие рядом с ней из-за корысти? Иначе как объяснить такой лицемерный обман?!
Дом опустел, пробиралась тоска. Завтракала Клара в унылом одиночестве.
— Клара Кузьминична, — обратилась Настена. — Сходите на йогу! Думы у вас тяжелые, не к лицу вам.
— Опять не в свои дела лезешь! — ругнулась Клара. — Иди, прибери за этими аферистами. Чтобы духу их здесь не было!
Настена, вздохнув, удалилась. А Клара подумала, что правду сказала горничная, не к лицу ей такой груз. Тоска тоской, а таинственная картина сама себя не найдет. Надо ехать к отцу в Антоновку, расспросить все о Вениамине Смирнове.
Клара решила прокатиться за рулем сама. Езда по шоссе приятна, мысли дурные выветрит, это не по пробкам болтаться. Навигатор проложил путь два с половиной часа, она и устать не успеет.
Как-то суетно в сердце стало. Отношение у нее к отцу двойственное. В детских воспоминаниях Клара помнит его добрым, веселым. Воздушный змей они в поле пускали и за грибами ходили. Тогда грибы казались огромными, а бутерброды с чаем сказочно вкусными. «Мой папа самый красивый», — Клара хвасталась в детском саду. С ней стала спорить подружка, и Клара отвесила ей тумаков.
Когда она была в старшей школе, отец ушел из семьи к другой женщине. Кларе как ножом резанули по сердцу. В те годы мать за взрослую ее держала, все рассказывала. Она говорила, что не нужны они больше ему. Сообщила и о том, что у них своя дочь. Эту новость вовсе как предательство Клара восприняла. Даже когда мать раком заболела, Клара ни разу к отцу не обратилась. И на похороны не позвала.
Однажды, несколько лет назад папаша на горизонте появился. Палыч доложил Кларе, что у ворот стоит мужчина, представившийся ее отцом. Очень встречи просит. Но тогда Клара не впустила его. Прознал, что она разбогатела, и сразу нарисовался. А то и не вспоминал, что дочь у него есть.
Непростой предстоит разговор, да деваться некуда. Клара собралась и выехала в Антоновку.
«Вжжжж», — назойливо жужжало над ухом. Василий отмахнулся от комара. Нестерпимо щекотало нос. Василий приоткрыл правый глаз, сфокусировал. Большая зеленая гусеница сидела на носу и, свесившись, смотрела ему прямо в глаз.
— Брысь! — Василий смахнул гада с носа.
— Василий! — раздался голос с улицы.
В палатку протиснулась голова Палыча.
— Ты как тут, живой? — спросил он.
— Да здесь просто люкс, — кряхтя, ответил Василий, — завтрак сам в рот лезет.
— Так тебе завтрак не нужен? А то я принес, Настена сготовила, — сказал Палыч.
— Давай мой завтрак сюда!
— Я ж доложить обстановку, — начал Палыч. — Как ты сказал.
— Докладывай, — сказал с Василий с полным ртом, жуя блин.
— Кузьминична в Антоновку поехала. Зачем, не сказала.
— Давно?
— Только что.
— Транспорт туда ходит?
— Можно со станции Старощукинской на электричке добраться. До станции две остановки на маршрутке.
Василий прихватил наливки, как-никак к тестю едет, и поспешил на станцию.
К полудню Клара проехала указатель на Антоновку. Ей все показалось знакомым, будто еще вчера она была здесь. Направо улица тянулась к сосновой горе, где они с отцом картошку пекли. Прямо — до центра, где зимой ледяную горку делали. А налево дорога к дому деда вела. Мимо мутного озера, в котором плюхалась стая гусей вперемешку с загорелой малышней. Мимо огородов соседей, с которых приветливо махали те самые пугала. Свернула на Тургеневскую.
Здесь стояли срубы середины прошлого века, подкрашенные, ухоженные. Время будто остановилось. Казалось, откроется калитка соседнего дома и выбежит оттуда толпа ребятишек, понаехавших на каникулы. И опять будет с ними война не на жизнь, а насмерть.
