— Не надо! Я их боюсь.
Василий сделал шаг в сторону. Василиса отзеркалила его движение. Василий схитрил, качнулся и попытался ухватиться за ручку двери. Но хозяйка стойко держала оборону.
Без лишних раздумий Василий решительно примкнул к губам знойной женщины. Ее тело обмякло, превратившись в податливое тесто.
— Дурачок! — смущенно улыбаясь, сказала Василиса.
Скрипнула входная дверь. С улицы в сени вбежала Клара. На повороте ее занесло. Грязный туфель поехал на свежевыкрашенной половице, оставляя за собой черные ошметки. Клара, семеня ногами и размахивая сумкой, умудрилась удержать равновесие. Она решительным шагом неслась к парочке.
— Василий, ты совсем нюх потерял?! Целоваться с этой шаболдой!
— Кто это?! — Василиса казалась окончательно выбитой из колеи из-за событий этого утра.
— Кларочка, извини, но ты ведешь себя непрофессионально, — назидательно сказал Василий.
— Старый профессионал! Я тебе покажу! — подобными доводами Клару не остановить. Сумкой Луи Вуитон она что было силы колошматила напарника.
Василий же проявил недюжинную ловкость. На пятачке он уворачивался от тумаков двух разгневанных женщин. Со скрипом открылась дверь чулана. Василий поднырнул под летящую в него сумку и заглянул в подсобку. На полках стояли мешки и банки с различной снедью, по стенам висели пучки сушенных трав. В углу ютилась Даша в трусах и майке. А рядом с ней — перевернутая кастрюля с растекшимся по полу кефиром.
— Вот видишь, Кларочка! Себя не берегу ради дела, — Василий поправил взлохмаченные волосы и прошел внутрь.
— Ради дела?! Вон из моего дома! — заорала Василиса.
— Спокойнее, дамочка. Ваша дочь может быть замешана в преступлении. Так что присядьте и дайте нам пообщаться, — деловитым тоном осекла Клара.
Дашку одели и усадили за стол. Допрашиваемая хлопала надутыми губами и нарощенными ресницами, сдерживая слезные порывы.
— Рассказывай, — строго сказал Василий.
— Мы устроились официантками, когда приехали в Москву. Полтора месяца пахали на корпоративах и думали, что получим хорошие деньги…
Даша поведала о том, что хозяин ресторана Армен воспользовался их услугами и выгнал, не оплатив работу. Тогда девушки решили проучить недобросовестного барыгу. После рабочего дня Софья отвлекла кассира, а Дашка сняла кассу. Поскольку девчонки еще официально трудоустроены не были, ищи-свищи их в многомилионной Москве. Они поделили добычу с чувством собственного отмщения. И история поросла мхом.
— Все сходится. Хозяин нашел Софью, начал вымогать у нее деньги. А она решила выкрасть картины, чтобы откупиться, — подытожила Клара.
— Картины? — лицо Даши выражало полное непонимание.
— Хватит ломать комедию! — возмутилась Клара. — Картины вы с Софьей похитили из моего дома.
— Я? — зашлепала губами Даша. От растерянности и возмущения у нее проступили слезы. — Я не крала картины!
— А чего тогда ты бежала, когда мы договорились о встрече? — спросила Клара.
— Когда вы сказали, что дело касается меня и Софьи, я сразу подумала, что вы знаете о том, что мы украли деньги у Армена.
— Положим, — сказал Василий. — А где ты была в субботу с шестнадцати до восемнадцати часов вечера?
— Я была на фитнесе. Около пяти вернулась домой.
— Кто-то подтвердит?
— Михаловна подтвердит, она вязала на скамейке. А в клубе учет клиентов ведется, вы можете проверить.
— О чем вы говорили с Софьей в тот вечер?
— Софья мне рассказала об Антоне. Ну, это… хахале Клары Кузьминичны.
— А про картины она тебе ничего не говорила?
— Говорила, что Клара скандал подняла из-за какой-то картины. Софка так запьянела, я ее не особо поняла.
Василий позвонил Михаловне, Дашкино алиби подтвердилось. Ни солоно хлебавши, детективы выехали в Москву.
Клара переговорила по телефону с Эдиком в надежде выяснить больше про Софкино окружение. Как оказалось, после того как Эдуард потерял бизнес, все ее друзья-прихвостни отвалились. Софью тут же вычеркнули из светской тусовки. Общалась она в последнее время только с боевой подружкой Дашкой. И просмотренный втайне ее телефон свидетельствовал о том же.
К приезду Клары и Василия Настена накрывала на стол и кудахтала о том, что жаркое давно стынет. Клара уныло ковырялась в салате. Сиротливо обнаженные стены гостиной перебивали ей аппетит.
— Э-эх, Кларочка. Так не пойдет! — Василий протянул стопку наливки. — Хвост пистолетом держать надо. Это ж только начало. Мы успешно проработали одну версию. Переходим к следующей.
— А? — Клара вынырнула из своей задумчивости. Хлебнула наливки. — Ты думаешь, есть смысл?
— А ты думаешь, можно найти преступника, ткнув пальцем в небо? Правильный преступник — хороший комбинатор. Он обыграл тебя в дебюте. Но это еще ничего не значит. Чтобы эндшпиль был за тобой, стоит тоже пораскинуть мозгами.
— А ну ка плесни, — Клара протянула пустую рюмку.
Наливка Василия возвращала к жизни. Ее глубокое рубиновое мерцание раскрашивало действительность. Гостиная по-прежнему стала уютной и дружелюбной. Позолоченные часы поблескивали в лучах вечернего солнца. Маски, привезенные Кларой из разных экзотичных стран, улыбались устрашающими гримасами. Статуэтки, расставленные на полу кружились в нестройном хороводе, отсвечивая выдающимися достоинствами. Вычурная ассиметричная люстра, словно пьяная, устремилась в эту свистопляску. И казалось, весь мир завертелся в хмельном танце.
— Коля Бурсов играл в прятки! — торжественно произнесла Клара.
— В прятки, — согласно покачал головой Василий, будто он был свидетелем событий.
— А это значит: пока малышки прятались, он мог совершить ограбление.
— Мог, — подтвердил напарник.
Клара незамедлительно связалась по скайпу с Ириной Волковой, чтобы побеседовать с малышками.
Людочка с множеством мелких косичек впорхнула в трансляцию.
— Привет, тет Клар!
— Привет, моя дорогая!
— Теть Клар, а ты знаешь, как играть в кальмара? — произнесло дитя.
— Нет, конечно. А где Анюта?
— Она убивает проигравших, — задорно проверещала Люда. — Анют! Иди быстрей!
— Убивает? — Клара подумала, что ей это померещилось от наливки.
— Да! — восторженно прочирикало юное создание.
Подбежала Анюта.
— Представляешь, она не умеет играть в кальмара?! — доложила сестре Люда.
— В общем, если ты проиграешь, — обрадованно подхватила Анюта.
— Стоп! — прикрикнула Клара. Как-то следовало остановить этот балаган. — Сейчас мы поговорим о другом.
