— Ищу рюкзак, — отвечает она, шаря светом фонарика по земле. — Хочу натянуть брезент на ночь.
Уорден появляется из темноты, лениво потягиваясь, его толстовка задирается, обнажая накачанный живот и кубики пресса.
— Тебе больше не нужен брезент, — говорит он.
Дон смотрит на него как на сумасшедшего, Уорден пожимает плечами.
— Сегодня температура упадет ниже нуля. Хочешь замерзнуть?
— Конечно нет. — Она начинает объяснять, что должна спать под брезентом, потому что таковы правила, но вовремя останавливается. — Надо же где-то спать.
— Можешь спать в моей палатке. — Это говорит не Уорден, а Лукас. Он возникает из темноты, пожимая плечами, и пытается сделать вид, что ему в общем-то все равно. — У меня большая палатка. В ней полно места.
Прежде чем Дон успевает отрыть рот, Уорден качает головой.
— Молодец, что предложил, приятель, но я уже отнес ее вещи в свою палатку. У меня тоже места навалом. — Он смотрит на Дон. — Я не пытаюсь тебя совратить. Просто на такой высоте лучше оставаться в тепле и сухости. Особенно учитывая надвигающуюся бурю.
Лукасу хочется поспорить, что-то сказать в ответ. Но что тут скажешь?
(Уорден отбрил его по полной.)
— Спасибо, приятель, — говорит он Лукасу. — Думаю, мы решили эту проблему.
(Прости, Лукас.)
Оказаться между двух парней — не лучшая ситуация.
Кажется, что бы Дон ни сделала, она ранит чувства хотя бы одного из них.
Скорее всего, чувства Лукаса.
— Ничего страшного, — говорит она, — я буду спать в палатке Кристиана. Алекс и Эван вроде не сильно ее потрепали, да?
Лукас уже поворачивается, чтобы уйти.
— Палатку Кристиана снесли полностью, — говорит он на ходу. — Да ладно уже, спи с Уорденом. — Он делает паузу. — Или не спи. Мне пофиг.
Дон спешит за ним.
— Лукас.
— Что? — Он резко поворачивается. — Думаешь, я не знаю, что между вами происходит? Между тобой и Уорденом?
Дон смотрит назад, туда, где в пятнадцати-двадцати футах от них стоит, наблюдая за ними, Уорден.
— Все совсем не так, — шипит она.
Лукас наигранно смеется, хотя ничего смешного нет.
— Да ладно! Тогда зачем ты его поцеловала?
Дон открывает рот, но не может произнести ни слова.
— Я думал, между нами что-то есть, — продолжает Лукас. — Думал, мы типа нравимся друг другу.
— Верно, — отвечает Дон. — Ты мне нравишься. Просто…
— Просто Уорден нравится тебе больше. — Лукас горестно качает головой. — Все нормально, Дон. Не переживай. Спокойной ночи.
Дон наблюдает, как он растворяется в темноте. Хочет что-то сказать, однако говорить тут нечего.
И она слишком устала для драмы.
Дон пытается не покраснеть, избегая взгляда Уордена.
— Слушай, я лучше пойду к Кайле или еще к кому. Сберегу наши нервы.
Уорден кивает.
— Лукас расстроился… Ревнует.
— Пожалуй, — соглашается Дон.
— Он в тебя втрескался.
Дон пожимает плечами.
Уорден, постояв, идет к своей палатке. Расстегивает молнию на клапане и светит внутрь фонариком.
— Это все как-то неправильно, — говорит он ей. — Можешь смело остаться тут, все будет хорошо, обещаю. Я просто не хотел, чтобы ты спала на морозе.
Его голос звучит так невинно, что она почти верит ему.
(Другое дело — хочет ли она верить.)
— Но если это так важно для вас с Лукасом, — продолжает Уорден, — я не обижусь, честное слово. — Он забирается в палатку и выходит с ее рюкзаком. — Последнее, чего я хочу, — это развалить нашу группу.
Дон смотрит на рюкзак. Потом на Уордена. И в этот момент чувствует, как замерзла и промокла; ее трясет от холода, зубы стучат, пальцы заледенели, штаны сырые, а хуже всего приходится ногам в этих сырых штанах. Сейчас бы оказаться в теплом и сухом месте и свернуться рядом с кем-нибудь калачиком, а не трястись всю ночь в одиночестве!.. Видимо, она бессознательно заглянула в палатку Уордена, потому что он словно прочитал все ее мысли.
— Все будет хорошо, обещаю. — От его ухмылки она чувствует себя ребенком. — Ничего страшного не случится.
Дон сомневается.
Она закрывает глаза.
Представляет, как утром посмотрит в глаза Лукасу.
А потом забирает свой рюкзак и ставит его обратно в палатку Уордена.
(Черт возьми, она все равно должна была в какой-то момент в него влюбиться.)
56
Переодеваться в палатке довольно тяжело. Переодеваться в спальном мешке еще тяжелее. А переодеваться в спальном мешке плечом к плечу с парнем, который тебе вроде как нравится?
Невозможно.
— Я не буду смотреть, — говорит ей Уорден. — Обещаю.
Кое-как Дон все-таки справляется с задачей. Она стягивает сырую одежду, пытаясь оставаться в мешке, и надевает сухое белье, штаны, чистую футболку, носки и желтую флисовую куртку, застегивая на ней молнию до самого подбородка. Затем комкает мокрые штаны и вонючие носки и запихивает их поглубже в рюкзак, на самое дно, а тот, в свою очередь, задвигает ногой в дальний угол палатки. Затем снова забирается в спальный мешок. Ей все еще холодно, она дрожит и только со временем наконец согревается. Становится хорошо; возможно, чуть погодя она даже сможет расслабиться.
Палатка на двоих, но это громко сказано: Уорден настолько высокий, что ему приходится спать почти по диагонали. Как только Дон забирается в свой мешок, она чувствует рядом Уордена, как он прижимается к ней, и даже через два слоя спальных мешков ей приятно от этого тепла, от сухости и от того, что рядом кто-то есть.
(Прости, Лукас.)
57
Они лежат в полной тишине.
Дон и Уорден.
Уорден и Дон.
Наконец, Уорден выключает свой фонарик. В палатке становится совершенно темно; по туго натянутой материи стучат капли дождя. Дон всем своим существом чувствует бушующий за стенами палатки ветер.
И дыхание Уордена.
И собственное дыхание.
Уорден рядом — большой и теплый, — но Дон не знает, в какую сторону лицом он лежит, открыты его глаза или закрыты, и уж точно понятия не имеет, о чем он сейчас думает.
