Преследующие их Брендон и Эван перестали кричать, — или их голоса не слышны из-за хребта. Над озером зависает звенящая тишина. Словно Дон и Лукас остались единственными живыми людьми на всем белом свете.
Тут по-прежнему красиво, если вдруг найдется минута-другая, чтобы полюбоваться природой. Озеро сияет, как зеленый изумруд, горные скаты вокруг окутаны девственным снежным покровом, лес тоже совершенно белый. Во «Втором шансе» сотовые телефоны запрещены, а если бы их разрешили, Дон стала бы звездой «Инстаграма».
Но, разумеется, у нее полно других забот.
Они с Лукасом обходят озеро по узкой тропе, вьющейся между сосен, и карабкаются по заваленному валунами берегу, стараясь не упасть в глубокие щели между ними. Делают остановку, чтобы набрать воды во фляжки, и жадно пьют холодную живительную влагу.
Однако нервы беглецов натянуты как струна. Парни у них на хвосте перестали кричать, они могут быть где угодно. Дон постоянно оглядывается, уверенная, что Брендон и Эван вот-вот появятся на тропе, словно зомби-убийцы, у которых все мысли только об одном. А может, зомби-убийцы уже их обогнали и устроили засаду на тропе где-то впереди. Она пытается идти как можно тише, не производя ни единого звука. И напряженно вслушивается в любой шорох, который в этой тишине может выдать местонахождение Брендона и Эвана.
Все ее тело напряжено, разум тоже в напряжении, — так солдат ожидает взрыва бомбы.
Парни где-то там, Дон это знает, только не знает, где именно, и это ужасно бесит. Пусть бы лучше они уже выли…
Но когда вой раздается снова, больше всего на свете Дон хочет, чтобы он поскорее прекратился.
82
Вой раздается, когда Дон и Лукас доходят до конца первого озера. Между двумя озерами земля снова дыбится, и они как раз добираются до самого пригорка, когда шум с вершины хребта скатывается вниз, разносится над озером и ударяет жутким, нечеловеческим хохотом.
Лукас останавливается. Щурясь, смотрит на каменную гряду.
— Они нашли наши вещи. Спускаются с хребта.
Дон следит за его взглядом, однако не видит ничего, кроме снега. Если Лукас прав, то преследователи менее чем в двух часах пути от них. Значит, у них нет времени прикидывать, с каким инстаграмным фильтром озеро будет выглядеть привлекательнее.
— Идем, — зовет Лукас и поворачивается к тропе, которая, то поднимаясь в гору, то спускаясь, ведет ко второму озеру. Дон еще некоторое время смотрит назад. Страх перерастает в панику, когда она представляет, что происходит там, вдалеке.
Она изо всех сил старается подавить свои чувства. И снова идет за Лукасом.
Через несколько изматывающих часов Дон и Лукас подходят ко второму озеру, у которого Стая ночевала после второго дня похода. Дон видит место, где развешивала свой брезент, когда они с Лукасом спорили, на какую гору им предстоит подъем — на гору Пук или на Вороний Коготь.
Дон видит место, куда Лукас ушел за сучьями, сообщив ей, что у Эмбер интрижка с Уорденом.
И то место, где она, лежа под своим брезентом, всю ночь думала о том, что Уорден спас ей жизнь, и надеялась, что Лукас ей соврал и Уорден все-таки не спит с Эмбер.
Она надеялась, что Уорден захочет встречаться с ней.
Дон ускоряет шаг и больше не оборачивается.
Второе озеро меньше первого, вокруг него не так много валунов. Беглецы переходят на другую сторону. Из озера вытекает маленькая речушка, вдоль которой им и надо идти еще где-то полмили, до небольшой, но идущей круто вверх долины ко второму хребту.
Они останавливаются у реки и съедают по мармеладке.
— Пора экономить, — говорит Лукас. Говорит с таким выражением, словно Дон обжирается их скудными припасами.
(Как будто он вообще захватил с собой какую-то еду.)
— Идти еще далеко, — добавляет Лукас.
Ведущая ко второму хребту долина гораздо круче, чем помнится Дон. Из-за снега тропа теперь еще более скользкая.
Подъем долгий и изнурительный. Раз или два Дон почти теряет равновесие и начинает скользить вниз. Но вовремя приходит в себя.
Она прилагает все силы; одежда, даже нижнее белье, пропитывается потом, лицо и руки покрыты грязью. Пальцы утратили чувствительность, кожа содрана до крови.
Наконец Дон достигает самой высокой точки долины: прямо перед ней вьется второй хребет, а позади карабкается Лукас — тяжело дыша и потея. Он по-прежнему держит руку на порезе в куртке, на ране, которую так ей и не показал.
Дон видит: ему больно. Очень больно.
Может, тебе лучше найти какое-то укрытие, хочет предложить Дон. Однако не предлагает.
Она боится, что если он приляжет отдохнуть, то уже не встанет.
83
Самое плохое — что день уже в разгаре. По воспоминаниям Дон, на то, чтобы пройти второй хребет, понадобится бо`льшая часть дня. А значит, часть пути им придется проделать в темноте.
Вторая плохая новость состоит в том, что погода начала меняться. Проходя по узкой ложбине, Дон почувствовала первые капли дождя, падающие сквозь ветви деревьев; здесь, в горах, идет не дождь, а снег — это не так ощутимо, но тоже дает о себе знать.
Видимость все хуже. Сгущаются тучи, низкие и плотные, усиливается ветер. Дон останавливается, чтобы отдышаться и выпить воды из фляги. Теперь ее трясет еще больше.
В горах нет деревьев, за которым можно укрыться от ветра и снега.
— Мы должны побыстрее перейти хребет, — говорит она Лукасу. — Пока погода совсем не испортилась.
Хотя Лукас с ней полностью согласен, он все сильнее отстает, видно, как ему плохо. Но он точно знает: если они сейчас остановятся, то могут замерзнуть насмерть.
Поэтому беглецы упорно поднимаются: по валунам, отвесным скалам, хватаясь за кусты, лишайники и любые выбоины в камнях. Они забираются все дальше и дальше, а вокруг тучи становятся все мрачнее.
Наверху тропа заканчивается, тут опять установлены пирамидки. Первые заметить несложно.
Затем пирамидки исчезают.
— Я их не вижу. — Лукас чешет затылок, всматриваясь в туман. — Не припомню, чтобы их было так сложно найти.
Они знают: если идти по хребту прямо, то вряд ли заблудишься. И идут. То тут, то там появляются горки камней, которые вроде как указывают верное направление.
Однако Дон помнит, что пирамидок было больше. Каждые пятьдесят футов, не реже: они всегда были в поле зрения. Даже в тумане они с Лукасом должны были видеть хотя бы две пирамидки сразу: одну сзади и одну впереди. Сейчас они и одну не всегда находят.
