Уорден уже в двадцати футах от нее, Дон оборачивается к нему и снова кричит. Чем ближе он подходит, тем громче и отчаяннее она зовет на помощь, пока слова не превращаются в какие-то первобытные звуки.
Она кричит так, что начинает саднить горло.
Однако Уордена это не останавливает. Он приближается, и в глазах Дон он больше ни капли не похож на парня, в которого, как ей казалось, она могла бы влюбиться.
Он чудовище.
Ее крики его не трогают.
Он уже в десяти футах. И быстро приближается. Кто бы ни шел к ним с противоположной стороны тропы, он точно медленнее и точно опоздает.
Уорден рядом. На его лице только оскал и решительная беспощадность. Как у акулы.
Дон закрывает глаза.
Все кончено.
Остается надеяться, что Уорден убьет ее быстро.
Однако Уорден проносится мимо, словно ее здесь вообще нет. Она слышит, как он продолжает спускаться по холму навстречу ничего не подозревающему человеку, привлеченному криками Дон.
Понятно: случайный свидетель стал для Уордена угрозой. И Уорден намерен эту угрозу устранить.
Дон снова начинает кричать.
Сейчас она кричит незнакомцу, чтобы тот бежал.
122
Мужчина не убегает. Или не успевает. Дон слышит, как он что-то говорит приближающемуся к нему Уордену. Слов не разобрать, но в голосе мужчины сквозит удивление.
Она не слышит, отвечает ли Уорден.
Потом в голосе мужчины сквозит не удивление, а страх. И боль. Доносятся звуки, как что-то острое вонзается в мягкую плоть, — снова и снова.
А потом — тишина.
Теперь он вернется за ней.
Невинный свидетель не сделал ничего плохого, а теперь мертв; как только Уорден в этом убедится, он вернется вверх по склону туда, где, обессилев, лежит Дон, и покончит и с ней тоже.
Может, быстро, а может, медленно.
Она оглядывается в поисках оружия. Вокруг только грязь и мокрые ветки. Ни одного хотя бы небольшого камня.
Нельзя убить чудовище грязью.
Дон слышит, как Уорден идет вверх по склону через кусты. Она знает, что ее время на земле стремительно сокращается.
Единственный шанс — добраться до Уордена первой. И использовать в качестве оружия собственное тело.
Просто встать — уже самая сложная задача, которая выпадала Дон за всю ее жизнь. Руки болтаются, словно ватные, ног будто вообще не существует… И все же кое-как она умудряется встать и прислониться к тому самому столетнему дереву, которое чуть ее не убило.
Она слышит, как Уорден идет вверх по склону, и прикидывает, что он должен быть всего в нескольких футах от дерева.
Пора.
Дон заставляет свой разум забыть об усталости. Отталкивается от дерева и выходит из-за него, чуть не рухнув из-за перенесенного на ноги веса собственного тела.
Вообще-то она и правда падает.
Падает и сильно ударяется; в глазах темнеет, и ей кажется, что сейчас она умрет.
Но в этом падении нет ничего страшного.
Потому что, падая, она тянет за собой Уордена.
123
Из последних сил Дон бросается вниз по холму на Уордена. Она застает его врасплох. Он не видит ее, пока она не прыгает.
Тогда его глаза расширяются, он выставляет вперед руки, пытаясь защититься.
Слишком поздно. Дон летит на него, и ее просто так в сторону не смахнуть. Она обхватывает Уордена руками и тянет за собой, он теряет равновесие и опрокидывается навзничь. Они катятся вниз по склону. Однако холм слишком крутой, рано или поздно они расцепятся. Разъединятся. И будут падать вместе, но врозь.
На пути Дон мелькает что-то оранжевое. Она мельком замечает лицо, кровь, невидящие глаза.
Тот самый невинный свидетель. Мертвый.
Потом Дон обо что-то ударяется, и ее охватывает такая боль, что она снова теряет сознание.
124
Дон приходит в себя и видит погибшего мужчину в оранжевом жилете в пятнадцати-двадцати футах выше по склону в стороне от тропы. Она видит логотип «Второго шанса» на его бейсболке. А когда приглядывается получше, то понимает, что это Стив.
Тот самый парень, который забирал ее из аэропорта.
Который привез ее в этот ад.
Дон не чувствует злорадства оттого, что он умер. Она вообще больше ничего не чувствует. Ей просто все равно.
Она приподнимает голову, осматривается и видит: Уорден лежит в нескольких футах от нее, на спине, шея вывернута под неестественным углом. Он в крови.
По тому, как поднимается и опускается его грудная клетка, Дон понимает, что он еще жив.
Она смотрела слишком много страшных фильмов, чтобы поверить, что это финал. Финал может быть только один: надо убить Уордена и убедиться, что он не воскреснет.
Оружия у Дон нет. Но можно подползти к нему и, например, перекрыть доступ кислорода. Сдавить шею. Совершить что-то жестокое и ужасное.
У нее хватит сил, чтобы убить. Хоть и с трудом. И Дон знает, что именно так ей и следует поступить.
Но она не убийца.
Дон много всего натворила за свою жизнь. Прогуливала школу, отрывалась на вечеринках, водилась с ублюдками. Грубила матери, отчиму, учителям. Сбежала из дома и жила с наркодилером. Напилась, облевала какого-то парня, и в результате погиб ее папа.
Хорошим человеком ее точно не назовешь.
Но она не убийца.
Хотя и столкнула в пропасть Брендона — сражаясь за свою жизнь. Это другое.
А Уорден без сознания. Он больше не выглядит чудовищем. Он выглядит обычным подростком. Хрупким сломленным парнем.
Дон не может его задушить.
(Но мы-то с вами знаем, что он еще вернется и достанет ее.)
125
У парня с базы, Стива, должна быть рация.
Так думала Дон. Так она убедила себя не убивать Уордена: надо доползти до тела Стива, взять у него рацию и позвать на помощь. А Уорден, надеется Дон, так и будет лежать без сознания или вообще умрет.
Но убивать его она не будет.
Такой у нее план.
Ей приходится ползти на животе, отталкиваясь руками и коленями. К тому моменту, как она добирается до Стива, все ее тело в грязи, а ноги бесполезно волочатся, поэтому забираться на холм приходится на одних руках. Впрочем, к этому моменту руки Дон тоже в целом бесполезны.
