"Вчера в вагоне подземки был найден мертвым начальник Русского отдела ЦРУ Олдридж Геймс. Он был убит ножом, с особой жестокостью. В его кармане обнаружен список сотрудников ФБР, работающих на русскую разведку. Рядом с телом Олдриджа Геймса полиция задержала русского атташе по культуре мистера Рудакофф с окровавленым ножом в руках.
Русский дипломат, как и полагается русскому, был сильно пьян. Ему предъявлено обвинение в умышленном убийстве Олдриджа Геймса. Видимо в самое ближайшее время мистер Рудакофф будет объявлен "персоной нон грата" и выслан из страны.
Сотрудники ФБР, перечисленные в списке Геймса, отстранены от работы, расследованием их деятельности занимается специальная комиссия.
Вероятно им будет предъявлено обвинение в шпионаже. Это сотрудники ФБР Роберт Мерфи, Джон Уиндем, Чарлз Спенсер и другие (всего восемнадцать фамилий)".
Прочитав эту заметку, полковник Рудаков прекратил паковать свои чемоданы и закрыл глаза.
"И так, ФБР обезглавлено. Похоже, в наших спецслужбах сейчас творится то же самое, — подумал он. — Одному Богу известно, что сейчас творится в Москве".
* * *
Участковый инспектор московской краснознаменной милиции капитан Мурашов органически боялся начальства. Кроме незаслуженных разносов и втыков он не видел от него иных знаков внимания — ни тебе очереди на квартиру, ни путевки в Сочи.
Поэтому он предпочитал пребывать на своем опорном пункте, находившемся в самом сердце спального микрорайона Годуново или на объекте — непосредственно в жилмассиве этого самого микрорайона. Заходя в родное отделение милиции, он старался сделать свои дела и исчезнуть как можно быстрее и незаметнее. Он был рабочей лошадью системы правопорядка, причем изрядно ею заезженной.
Но сегодня день был особый. Последний день службы. Приказ уже подписан, с завтрашнего дня он свободный человек. Ему уже поступило с десяток предложений от местных коммерсантов относительно дальнейшей работы. Мурашов проработал на своем участке десять лет и как облупленных знал не только алкашей и хулиганов, но и членов серьезных группировок. Будучи мужиком честным и принципиальным, но не нахрапистым, он пользовался авторитетом среди людей самого разного уровня и социального положения, поэтому сейчас испытывал уверенность не только в завтрашнем, но и в послезавтрашнем дне.
Не успел Мурашов войти в отделение, как его заметил дежурный:
— Что, Петрович, сегодня гуляем отвальную? Не зажмешь?
— Обижаешь, гражданин начальник, вечером жду всех в "Зеленом змие", — отмахнулся было участковый, но дежурный не отставал:
— Тебе тут под занавес халтурка одна перепала. Ребята из спецухи звонили, квартиркой одной интересуются. Квартира номер шестьсот шестьдесят шесть в тринадцатом доме. Тьфу, — дежурный сплюнул через левое плечо и едва не перескрестился левой же рукой.
— Это в "Красном" что ли?
Дом получил свое название из-за цвета балконов. Во всех соседних домах они были голубыми.
— В "Красном", — подтвердил дежурный. — Что там у тебя, притон?
Спецуха просто так носом крутить не станет. Или не владеешь информацией? Эх ты, пенсионер!
— Да знаю я, — махнул рукой Мурашов. — В десятом подъезде и на тринадцатом этаже. Там два пацана квартиру снимают. Хотя какие они пацаны — в армии уж отслужили. Семью заводить пора, а у них все гулянки на уме.
— Притон, что ли, держат? — сдвинул брови дежурный.
— Да какой притон. Так, пошумели пару раз, соседка заявление накатала. Проверил документы.
— Не черные?
— Да нет. Наши. Один москвич, другой из Питера. Регистрация в порядке.
— А то смотри, с черными построже, — напутствовал дежурный. — Про взрыв дома слышал? Говорят — чеченцы сработали. Поступила установка проверить бесхозные подвалы и чердаки. Выполняй!
Мурашов поспешно вышел на улицу.
"Ну вот, блин, нашел напоследок работенку на свою жопу. Может плюнуть? — подумал он. Но привычное чувство долга одержало верх. — А ладно, устрою дембельский аккорд. Схожу посмотрю. Лишь бы в конторе не торчать".
* * *
Напротив десятого подъезда "Красного" дома стояла синяя "копейка" с проржавевшими крыльями. В квартире шестьсот шестьдесят шесть на тринадцатом этаже, согнувшись над клавиатурой компьютера, сидел Бонза.
На экране компьютерного монитора засветилось название игры: "Армагеддон". Бонза нажал на "Еnter".
"У вас есть минута, чтобы подтвердить правомерность доступа"- сообщила надпись в углу экрана.
Бонза ввел пароль и надпись исчезла. Его пальцы забегали по клавиатуре. Это было проворство пианиста или карманного вора. На экране монитора замелькали картины Армагеддона — грядущей битвы, которая ознаменует собой конец света.
На Бонзу со всех сторон наседали чудовищные танки с башнями в форме черепа. Их поддерживала целая армия скелетов-роботов. С багрового неба на него со свистом пикировали самолеты-штурмовики, похожие на птеродактилей с перепончатыми крыльями и метали атомные ракеты.
Бонза двигался прихотливым маршрутом. Он уничтожал не всех врагов, а только некоторых, известных одному ему. При этом двигался он в строго определенной последовательности. Наконец на экране появилась надпись "Апекс. Вход в Малую пирамиду". Он удовлетворенно фыркнул:
— Слышь, Антоха, я за полторы минуты до "ворот" дошел. Мой личный рекорд. А тебе слабо? — сообщил он приятелю, развалившемуся позади него в глубоком кресле с беломориной в зубах.
— Отвянь, вислоухий. Достал своей игрой.
По особой манере держать беломорину, зажав между большим и указательным пальцами, горящим концом строго вверх, и по специфическому запаху нетрудно было догадаться, что Антон зашмалил косячок дури и помаленьку тащится. Поэтому Бонза не обиделся и не стал приставать к товарищу, а целиком погрузился в работу. При этом он бубнил вполголоса:
— Так, мы в Малой пирамиде. Что у них на входе? Защитная программочка "файрволл"? Обходим, вошли в "СУНФС". Так, имеем "юзерс френдли"- подсказочку для тупых. Теперь выбираем дичь пожирнее.
Сейчас картинка на экране монитора ничем не напоминала игру. Это были какие-то списки. Имена, цифры, малопонятная информация на английском языке. Наконец Бонза оторвался от блуждания среди компьютерных сетей:
— Секи, Антоха, вот подходящий кабан. Дэн Торнтон, сорок восемь лет, работает в аппарате президента Клинтона. Бабок — немерено. Думаю, если мы с его куста баксов немного сострижем, штук этак по десять на рыло, он даже не почешется. Как считаешь?
— А если почешется? — лениво поинтересовался Антон.
— Никаких проблем! — отозвался Бонза. — Перекидываем бабки, — он разговаривал сам с собой и при этом двигал курсором по очередному списку, — на счет посреднической фирмы… Вот! Эта подойдет. Теперь оттуда перебрасываем… Куда? А вот куда! На счет салона эротического массажа "Либидо-ленд". Есть! Теперь пусть чешется. Сейчас ребятам из аппарата Клинтона только еще одного скандала на сексуальной почве не хватает. Порядок. Теперь эти бабки можно брать.
