Инспектор шагнул в комнату. Здесь также царил беспорядок. На столе в углу стоял включенный компьютер. А в центре комнаты лежало тело женщины, судя по одежде, скорее девушки. Пол вокруг нее был залит кровью.
Мурашов поспешно рванулся вперед. В этот момент скрип за спиной заставил его напрячься. Еще не повернув головы, он понял, что убийца сзади. Участковому необходимо было сделать немногое: открыть кобуру извлечь из нее пистолет, снять его с предохранителя, передернуть затвор, направить оружие в сторону подозреваемого, предупредить его голосом о применении оружия, в случае неповиновения сделать контрольный выстрел, а там можно и стрелять. Лучше по ногам, на худой конец — на поражение. И на все эти процедуры у него оставалось ровно полсекунды.
* * *
13
Крюков остановился возле подъезда и окинул взглядом уходящие в высь ряды красных балконов. Других красных домов поблизости не было.
Он вошел в лифт, поднялся на тринадцатый этаж и нос к носу столкнулся с растрепанной старухой. Крюков в совершенстве владел искусством оперативной установки, которое, главным образом, сводилось к умению запудрить мозги объекту установки и его соседям. В голове Крюкова с компьютерной быстротой защелкали комбинации:
"Кем прикинуться на этот раз? Сантехником, бродячим фотографом или работником собеса? Главное, чтобы никто не догадался, что ты мент".
Старуха в упор посмотрела на Крюкова:
— Ты из милиции?
Хороший вопрос и, главное, вовремя. Типа: "Пал Андреич, вы шпион"?
— Ммм… — Крюков замялся. — Как вам сказать…
— Быстро примчался! Я же только что позвонила. А ты что, один?
Без автомата, без бронежилетки? Ну-ну, гляди, тебе жить, — и старуха исчезла за дверью соседней квартиры.
Дверь в шестьсот шестьдесят шестую была приоткрыта. Как в мышеловку. Интересно, что именно имела в виду бабка?
В квартире Крюков внимательно огляделся. В прихожей имело место легкая неразбериха. Эдакая картина Ван-Гогена "Дети, сбежавшие от грозы". Причем сбежали они весьма поспешно. Испугались? Значит было чего.
В комнате что-то мягко упало. Сбежали не все? Крюков проявил природное любопытство и пошел посмотреть — что там зашумело. Может люди?
Его ожидания оправдались, в комнате были люди. Их было трое. Из них двое мертвых и один живой. На полу в лужах крови лежали тела девушки и капитана милиции в форме. Человек в черной куртке как раз подтаскивал их поближе друг к другу, чтобы уложить покомпактнее.
"Не иначе — ждет еще кого-то и хочет, чтобы всем места хватило.
Хороший хозяйственник", — отметил про себя Крюков.
Человек в черном разогнулся и в лоб Крюкову уставился ствол пистолета. Неизвестный процедил сквозь зубы:
— Грабли в гору!
Крюков дисциплинированно поднял руки и спросил:
— Я только пописать зашел. Извини, но у тебя было не заперто. Ты не подскажешь, где тут можно отлить?
— Ща уссышься прямо здесь, — утешил его человек с пистолетом.
Его рука со стволом находилась от Крюкова удручающе далеко. Как город на Каме из фильма "Детство Горького": не достать руками, не достать ногами. Крюков рассмотрел оружие. Оно ему сильно не понравилось.
"Не "макаров". Похоже "гюрза", бронебойный, — определил он. — Хорошо, что я броник не надел. — Только зря бы парился".
— Ты кто? Мент? — спросил человек в плаще.
— Нет, я простой советский труженик. Такой же как и ты. Не мент не негр и не еврей. За что же ты хочешь меня убить? Я почти что твой брат. Неужели ты выстрелишь в брата?
— Еще как выстрелю, — заверил человек с пистолетом. — А могу и пером почикать, как этих. Выбирай, что больше нравится.
— И пальцы тянутся к перу… Нет уж, лучше мне умереть от переедания. Что скажешь?
— Веселый ты, — отметил убийца. — Прямо клоун. Тебя бы заместо Петросяна по ящику показывать!
По суженным зрачкам парня Крюков понял, что тот недавно укололся поэтому расположен немного поболтать. Но только ненадолго. Скоро кайф кончится.
В правой руке убийца сжимал пистолет, левой поигрывал длинным окровавленным ножом, усаженным по обуху крупными зубьями.
— Знаешь, сюда за вход — рупь, а за выход — жизнь. Эти уже заплатили. Теперь твоя очередь, — ухмыльнулся маньяк.
Крюков развел поднятыми руками:
— Это хорошо, что выход не за деньги. Мне, честно говоря, даже за вход платить нечем, я деньги дома забыл. Так что давай считать, что я и не входил.
— Я тебе сделаю исключение, — утешил его убийца. — День открытых дверей. Но только в одну сторону.
В этот момент его внимание привлек шум за окном. Он бросил быстрый взгляд на улицу. Крюков даже дергаться не стал, по скупым, но точным движениям убийцы он определил, что имеет дело с профессионалом.
— Твоя мусорня прибыла, — сообщил тот Крюкову. — Но ты, легаш, не радуйся. Тебе уже никто не поможет. Лови пулю — стреляю!
— Замри! Последнее желание можно? — попросил Крюков.
— Валяй. Какое?
— Желаю в репу тебе дать. Один раз, но сильно.
— Наглеешь? Борзый ты, как я погляжу. Что, смерти не боишься?
— А что, прикажешь тебя, что ли бояться, сопля оборзевшая? Ты из этого шпалера хоть раз стрелял? У него отдача знаешь какая? Так что ты в меня попади сначала!
— Ща попробую!
По глазам убийцы Крюков определил, что период эйфории у того кончается. Первые признаки растущей тревоги и раздражения были налицо.
Это состояние следовало усугубить. Крюков продолжал:
— А сам застрелиться не хочешь? Один хрен тебе кранты. Через пять минут сюда войдет СОБР и начнет тебя мочить. А через пять с половиной — кончит.
— На хрена я буду лоб подставлять? — ухмыльнулся убийца. — Я же не дурак. Я дурак со справкой. Башка у меня контуженная. Так что сначала я тебя до кучи замочу, а потом янычарам сдамся. Мой дом — "Серпы"
[3].
Подлечусь и выйду. Не в первый раз. Душевнобольной я, невменяемый. А _вас, мусоров, резал и буду резать. Как в книжке "Дембель режет ментов".
— Ладно, ментов ты не любишь. А девка в чем провинилась? — поинтересовался Крюков. — Песком в тебя бросалась? Нет, ты не душевнобольной а просто мудак по жизни. Таких в раннем детстве убивать надо, чтобы воздух не портили.
Убийца заводился прямо на глазах. Ему уже требовалась очередная доза. Его рука с пистолетом начала немного дрожать, глаза забегали.
— Попробуй! — прорычал он. — Может я и мудак, только я буду жить, а вы все подохнете! И ты первый.
