Ящик тебе не нужен. То есть ты пользуешься услугами одного огромного суперкомпьютера, который находится где-то далеко. Тебе не надо совершенствовать свой прибор, ремонтировать и так далее. У тебя клавиатура соединенная с монитором или обычным телевизором. Все это подключено к Юнителу через обычную же телевизионную антенну с помощью маленькой коробочки. В ней находится служебная плата и микрочип. В нем весь фокус и состоит. Этот чип работает по принципу нечеткой логики со скоростью десять миллионов логических выводов в секунду. Нечеткий контроллер.
— Что это за фигня? Я работаю по принципу нечеткой логики, когда много пью и мало закусываю, — удивился Крюков.
— Нечеткая логика — это принципиально новый раздел математики, — пояснил Антон. — Можно сказать — революция. До этого вся математика как и компьютеры, базировалась на двоичной системе отсчета, то есть отвечала на вопрос четко — "да" или "нет". А нечеткая логика позволяет улавливать нюансы и тонкости. Одно слово — быстрые системы.
— Как это? Ты не умничай, а покажи на пальцах, — потребовал Крюков.
— Хорошо, сейчас попробую, — Антон задумался. — Вот ответь мне, ты водку пьешь?
— Еще как!
— Отвечай "да" или "нет", как в математике.
— Ну если тебе нужен научный ответ, то "да". Пью, — клятвенно заверил Крюков.
— А поллитровую бутылку один выпьешь?
— Э… Если… Ну, в общем, да.
— О'кей, — удовлетворенно кивнул Антон. — А после этого голова у тебя болеть будет?
— Не знаю, — признался Крюков. — Это будет зависеть от качества водки и количества закуски. Опять же если пивка…
— Ну вот, это и есть нечеткая логика. Когда не "да" и не "нет" не белое и не черное, а светло-черное. Или темно-зеленое. Понятно объяснил?
— Ну, это уже не наука, а искусство какое-то, — предположил Крюков. — Абстр-р-ракционизм. Шагал на кобыле прискакал.
— Это точно. Где-то на стыке науки и искусства, — согласился Антон. — Во всяком случае на этом принципе и строятся современные компьютерные системы, в частности Юнител. Поэтому ты просто включаешь телевизор на определенном канале, получаешь на экране меню и выбираешь что тебе нужно. В отличие от Интернета, в котором можно бродить сутками и не найти нужного тебе сайта, Юнител структурирован в форме пирамиды. То есть ориентироваться в нем не просто, а очень просто. Можешь параллельно с телевизором поставить обычный компьютерный монитор. Можешь ящик смотреть и играть, в смысле работать, одновременно. Не отходя от телевизора можешь переводить деньги в любой конец света, делать покупки, обмениваться информацией с кем угодно. Мечта идиота!
— Скорее шпиона. Мечта резидента. А что они по ящику крутят? — осторожно поинтересовался Крюков.
— Футбол, хоккей, кино. Все то же, что и другие. Только ты можешь смотреть то, что захочешь и в любое время. Интерактивное телевидение.
У тебя перечень фильмов и программ длинной в километр, ты выбираешь что нравится и запускаешь. Хочешь, смотри с начала, хочешь, с середины. Хочешь — вообще одни только голы или драки.
— И "Гений дзю-до"?
Не то, чтобы Крюков не верил Ирине, но на всякий случай хотел убедиться.
— Практически все, что когда-либо было снято и до сих пор где-то лежит.
— Заманчиво. А сколько стоит подключение? — с сомнением спросил Крюков.
— Копейки. А если найдешь троих желающих, получаешь назад половину своих бабок. За каждого следующего — премия. Пирамида, одним словом. Получается бесплатное кино.
Крюков наморщил лоб:
— Знаешь, чем отличается бесплатное кино от бесплатного сыра?
— Это который в мышеловке? — Антон задумался. — Нет, не знаю.
— То-то и оно, что ничем. Но я все равно подумаю над твоим предложением. Что-то в нем определенно меня заинтересовало. А что ты думаешь насчет Бонзы? Каким краем он перехлестнулся с Мясником?
— Ты же сам предположил.
— Что именно? — не понял Крюков.
— Бонза знал коды доступа к той информации, что была записана на его диске с "Армагеддоном". Разберешься с диском — разберешься с Бонзой. В смысле с Мясником.
— А ты не хочешь помочь? Все-таки это и тебя касается.
— Честно? Не хочу, — Антон внезапно помрачнел. — Поскольку я в этом дерьме уже замазан по самые гланды, то чем дальше я буду держаться от расследования, тем лучше.
— Но что ты по этому поводу думаешь, что там на дискете может быть?
— Хрен его знает. Какая-нибудь секретная информация плюс киллерная программа.
— Что значит киллерная? — насторожился Крюков.
— При определенных условиях — опоздание с введением кода или незнание пароля — программа убивает информацию на диске. А ты что подумал? Программа по подготовке киллеров?
— Не совсем. Есть ведь такие программы, которые воздействуют на подсознание человека и делают его невольным самоубийцей или убийцей.
— Я слышал об этом, — кивнул Антон. — Но для этого требуется более сложная аппаратура. И суточная энергия Красноярской ГЭС. Слушай, даже если допустить, что я убил Бонзу во сне или под гипнозом, как я мог потом запереться снаружи?
— Но ты точно ничего не помнишь? — спросил Крюков.
— И ты туда же? Точно не помню. Я ящик смотрел, потом заснул.
Проснулся оттого, что вы в дверь ломились. Кто меня запер, кто Бонзу завалил — понятия не имею. Дай в себя прийти, меня до сих пор колотун бьет.
Антон зябко поежился и покрутил головой. Вдруг он насторожился:
— За нами хвост. Эта голубая "пятерка" нас от самой ментовки пасет.
— А ты бы чего хотел? Ты теперь то ли подозреваемый, то ли важный свидетель. Одним словом, скоро от тебя не отвяжутся. За мной такие же веселые ребята целый месяц ходят. Ничего, привык. И ты, года не пройдет, привыкнешь.
* * *
На Ваганьковском кладбище было людно и оживленно. То туда, то сюда пробегали группы экскурсантов. Толпились поклонники похороненных здесь героев времени — артистов и криминальных авторитетов. В глазах обращенных на роскошные гранитные кресты и памятники читалась нескрываемая зависть:
"Эх, живут же люди"…
Крюков с Антоном заметили своих. Автобус только что подъехал.
Крюков протолкался к Семену.
— Извини, в морг не успели. Антона в конторе промурыжили.
— Ничего, все нормально. Спасибо, что вообще сумел вырваться.
Народу, чтобы проститься с Галиной, собралось много. Родные, знакомые, сотрудники. Процессия двинулась мимо церкви и, обогнув беломраморный, словно Дворец съездов, угол колумбария, направилась по Писательской аллее кладбища.
— Ирину видишь? — спросил Антона Крюков.
