— Но Ирина мне звонила и сказала…
— Знаю, это я ее попросил. Ну ты как, отдышался?
— Более-менее. Ну ты и козел!
— Значит порядок?
Крюков достал трубку мобильника и набрал номер Ирины:
— Але, барышня! На связи? У нас полный порядок. Больной тяжело дышит и обзывается козлом. Нет, дышит тяжело, потому что толстый и ленивый. Мало тренируется. Это ему не в теннис с президентами играть. Не волнуйся, я его не брошу. Сейчас пойдем куда-нибудь и напьемся. К тебе? Спасибо, в другой раз. Сегодня без девчачьей компании обойдемся. Я это называю "провести ночь как мужчина с мужчиной". Как Маркс с Энгельсом. А ты не знала? Они, когда "Капитал" писали, любили иногда на ночь забуриться в какой-нибудь портовый кабак в Гамбурге и поставить его на уши. Они это называли "Заделать революционную ситуацию". Никогда не слыхала? Странно, об этом же Ленин писал. Том шишнадцатый страница сто шишнадцать. Шишнадцатая строчка снизу. Или сзади. Ну пока.
Пришелец ванюша не храпит? А? Нет, я ничего не говорил, это кто-то подсоединился. Я дурак? Почему? Ладно. спокойной ночи. Извинись за меня, что разбудил. Перед Ваней, конечно. От такой и слышу.
Крюков убрал трубку и повернулся к Зелинскому:
— Задание слышал? Мне тебя не бросать, остальное на наше усмотрение. Куда пойдем?
— Не знаю, — пожал плечами Семен. — Я кроме собственных презентаций и не бывал нигде. Может в какой-нибудь ночной клуб?
— Отпадает, мы с тобой не той расцветки. Не голубой и не кислотной. Пойдем поищем что-нибудь по-настоящему злачное. Место, где можно получить полный джентльменский набор: нажраться, подраться и подъ…баться. И никакой голубизны. Не будем же мы бить педиков. Ты когда-нибудь бил педиков? Я один раз попробовал. Давно.
— Ну и как? Понравилось?
— Никакого удовольствия. Он был мастером спорта по боксу в тяжелом весе. Боксер-тяж — это вообще человек специфический. Если он сумеет своим кулачком попасть в тебя один раз, можешь больше ни о чем не беспокоиться, потому что поднимать и тащить тебя придется кому-то другому. Он пытался приблизиться вплотную, но я ушел нырком и убежал.
Бр-р! Кстати, когда ты вообще дрался в последний раз?
— Да я вообще не любитель… — стушевался Семен.
— Напрасно. Много потерял. Начистить репу ближнему — вот истинный смысл существования и подлинный венец природы. А человек — лишь ступень к ее достижению.
— А если самому перепадет? — скептически улыбнулся Зелинский.
— Ну что же, — философски развел руками Крюков. — Иногда и без этого не обходится. Самому по соплям получить — тоже дело святое. Ну что банкир, поколбасили?
— Пошли, — во вздохе Зелинского не слышалось радости.
Но этот вздох не имел ничего общего с депрессией. Обычная грусть.
Они сели в рябуху Крюкова. Тот покрутил ручку настройки радио.
— Эхо криминальной Москвы, милицейская волна, — пояснил он Зелинскому.
"Внимание, ограбление ночного магазина, — сообщил голос из приемника. — Сообщаю адрес".
— Заглянем? Это совсем рядом, — предложил Крюков. — Какое-никакое а все развлечение. Глядишь — и ночку незаметно скоротаем.
Машину он предусмотрительно остановил за углом.
— Посиди пока, покури, — предложил он Зелинскому.
Магазин располагался в стеклянном павильоне. Возле дверей околачивался чахлый субъект — видимо стремщик. Крюков резко перешел на бег одновременно извлекая из-под куртки обрез.
Стремщик заметил его движение и, вместо того, чтобы дать сигнал хотя бы свистом, рванул в противоположную сторону.
С обрезом наготове Крюков ворвался в магазин. Внутри был всего один бандит, такой же зачуханный, как и его приятель. Но в руке он сжимал облезлый "ТТ". Продавщица и хозяин, оба бледные, трясущимися руками выгребали из кассы выручку.
— Всем на пол! Кооператив СМЕРШ! — Крюков направил в лицо бандиту чудовищные жерла стволов, в глубине которых можно было различить блеск зарядов. — Вам картечь или пулю?
И выстрелил дуплетом. Два выстрела слились в один. Резко запахло порохом. На всклокоченной голове налетчика появился аккуратный пробор.
Он выронил пистолет и пулей вылетел на улицу. К запаху пороха примешался до боли знакомый резкий аромат кала.
— Одно слово — нечистая сила, — пояснил Крюков перепуганной продавщице. — Испортил воздух и исчез.
С улицы вбежал перепуганный Семен.
— Что тут у вас? Почему так говном воняет?
Крюков пожал плечами:
— Подумаешь, уж и пукнуть нельзя простому человеку.
— Это не тот ли простой человек сейчас на улице в фонарный столб лбом врезался? Что ты с ним сделал?
— Ничего особенного, просто выстрелил в наглую рожу, — Крюков помахал обрезом. — Впритирочку по макушке прошло. Думаю, клиент не только обосрался, но и кончил. Рекомендую — самый безопасный секс в мире.
— Ничего себе безопасный! — покачал головой Семен. — А если бы ты его убил?
— Исключено. Патроны шоковые, вместо пули или дроби заряжены водой. Меня их один старый браконьер научил делать. Он такими егерей пугает. Вода по листве бьет — один в один картечь.
Хозяин заведения наконец обрел утраченную было солидность и обратился к Крюкову:
— Послушай, уважаемый, а к тебе под крышу нельзя отойти?
— Нет проблем, — обрадовал его Крюков. — Вот мой банкир. Он тебе номер моего счета скажет. Можешь завтра же переводить бабки.
— Зачем завтра? Прямо сейчас переведу! Только с моей крышей разберись, очень прошу!
— Ты кому платишь? Почему он не охраняет?
— Раньше касьяновым платил. А теперь они куда-то подевались, так полный беспредел начался. Каждый день какой-нибудь козел свои услуги навязывает. А не соглашаешься — вот таких отморозков присылает.
— Нет проблем, если кто еще сунется, запиши его в книгу жалоб и передай привет от Крюкова. Проблем не будет.
Магазин озарился с улицы веселым светом синих мигалок. По лестнице затопали тяжелые подошвы. В распахнувшуюся дверь ворвались парни в сером камуфляже.
— Всем стоять! Не двигаться! Милиция! — заорали они.
— Если милиция, покажи документы. Чего орать-то? — спокойно ответил Крюков.
— Я тебе щас покажу документы!
Начал было один, но напарник хлопнул его по плечу:
— Расслабься, это же Крюков. Крюк, какого хрена ты здесь делаешь?
Ты зачем магазин ограбил? Чистосердечное будешь писать?
— Не докажешь, — Крюков изобразил коллегам неприличный жест. — У меня русских денег с собой — ни копейки. А у них касса от бабок ломится.
