Крюков и Мерфи осторожно поднялись на чердак. За выломанной дверью их глазам открылась большая чердачная комната, захламленная и замусоренная. Стены были разрисованы свастиками, звездами с серпами и молотами и покрыты надписями:
"Красная армия всех сильней". "Смерть буржуазным свиньям".
"Смерть акулам империализма". "Ответ за Косово". "Оказывается, убивать можно не только сербов".
У сводчатого окна на полу лежало тело. Крюков приблизился. Убитый лежал лицом вниз, но Крюков узнал его по свастике, наколотой на бритом затылке. Под трупом растекалась большая лужа крови. Рядом с ним лежала старого образца биатлонка-трехлинейка с прикрученным снайперским прицелом.
— Пошли, позвал Крюков американца.
Они спустились вниз.
— Может вылезем в окно? — предложил Мерфи.
— Зачем? Неохота пачкаться, — пожал плечами Крюков. — Вон калитка открыта. А то этот придурок на вахте перепугается, стрелять начнет.
Может и в глаз попасть.
— Стой! — скомандовал им парень в черном комбинезоне и грозно наставил на них ствол гладкоствольной "сайги-12", куда более грозной на вид, чем ее прообраз — автомат Калашникова.
— Стоим, дрожим, уже лезем за деньгами. Возьми, только не убивай, — вяло проговорил Крюков. А ты, собственно, кто такой?
— Охраняю место происшествия. Мне приказано никого не впускать до приезда милиции.
— А мы и не входим, а выходим. Насчет выпускать у тебя указаний не было?
— Сказано — никого кроме милиции и журналистов.
Крюков показал ксиву. Тот кивнул:
— Порядок, проходи. А это кто? — строго спросил страж.
— Журналист из "Таймса". Он фотоаппарат в гостинице забыл. Мы скоро вернемся.
— А документы у него есть?
— Конечно! Хочешь сказать, что читаешь по-английски? — Крюков посмотрел стражу прямо в глаза.
— А, ладно, валяйте, — махнул тот рукой.
За углом послышались милицейские сирены. Крюков помрачнел.
— Хреново дело. В смысле плохо.
— Почему? — удивился Мерфи. — Снайпер убит. В чем проблема?
— Ты что, не понял, что этого бритоголового дурака просто подставили? Теперь охраной Ван Дер Декена займется ФСБ. Причем я догадываюсь, кто именно.
Крюков не ошибся. В отеле, когда они пришли туда, вовсю сновали ребята из ФСБ. В вестибюле Крюков нос к носу столкнулся со знакомым ему субъектом. Это был тот самый кристалльно-чистый "старший товарищ" за которого так ратовал полковник Старшинов. Тот самый тип, которого Крюков еще раньше приметил возле дачи генерала Лентулова.
— Что это за хмырь? — поинтересовался он у знакомого гостиничного охранника.
— Он у них главный, — ответил тот. — Полковник ФСБ Спицын.
Крюков прошел мимо него и незаметно сбросил на пол жетон "РИФа".
Потом окликнул его:
— Это не у вас выпало?
Полковник посмотрел на жетон и растерялся. Потом, не глядя на Крюкова, лихорадочно подобрал и сунул в карман.
"Получается, что и на даче Лентулова жетончик в кучку пепла подбросил Спицын. А поскольку там его не нашли благодаря клептомании Крюкова, Спицын решил, что забыл его выложить. Или тот через дырку в подкладку закатился. А сейчас выпал. Занятно", — отметил про себя Крюков и пошел собирать вещи.
Когда спустя час новая охрана, плотно обступив Ван Дер Декена выводила его из отеля, лицо его показалось Крюкову маской обреченного.
— Будто под конвоем ведут, — уловил настроение знакомый гостиничный охранник.
Мерфи махнул Крюкову рукой:
— Я тебе позвоню!
И исчез в недрах лимузина.
Крюков набрал номер Ирины и вкратце обрисовал ситуацию.
— Значит наша работа закончена? — с явным облегчением спросила она.
— Хренушки. Она теперь только начинается, — тяжело вздохнул Крюков.
* * *
9
Мистер Вагнер прилетел в Москву на следующий день. В тот же вечер на приеме в его честь в ресторане "Метрополь" произошла встреча основных лиц, заинтересованных в развитии программы Юнител.
В небольшом банкетном зале второго этажа за круглым столом собрались пять человек. Через круглое окно они могли наблюдать то, что происходит внизу в зале.
Кроме самого мистера Вагнера здесь присутствовали зампред правительственной комиссии Биркин, члены комиссии генерал Павлов и полковник Спицын. В углу примостился экс-резидент советской разведки в Нью-Йорке Шнопак. Докладывал как всегда Биркин.
— Программа Юнител внедряется вполне успешно. Никакой паники по поводу наступления двухтысячного года не наблюдается. Правда сектанты немного мутят воду, но мы с ними разберемся. В отношении остальных противников развития программы Юнител проведена разъяснительная работа. Результаты более чем удовлетворительные.
— Хорошо, — мистер Вагнер прекрасно говорил по-русски. — Теперь необходимо привлечь в наши банки дополнительные средства. можно предложить сверхвыгодный льготный процент по вкладам, сделанным до наступления двухтысячного года. Мои банкиры этим уже занимаются. Далее. Что с Ван Дер Декеном?
Ему ответил полковник Спицын.
— Сейчас он находится под нашей охраной на одной из спецдач в Боженово. Мы можем убрать его в любой момент.
Кабинет был надежно защищен от прослушивания новейшими средствами радиоэлектроники, но все присутствующие непроизвольно поежились от такого неприкрытого цинизма.
— Он уже встречался с кем-нибудь? — спросил Вагнер.
— Пока нет. Премьер вылетел в Чечню, а президента охраняет наш друг.
— Ты имеешь в виду лейб-цирюльника Марата Тоцкого?
— Не называйте его так, он обидится, — вставил Биркин. — Он визажист. И пока ему успешно удалось создать у президента чувство устойчивой антипатии и недоверия к Ван Дер Декену и его организации. Президент прислал вам соболезнования по поводу смерти вашей супруги.
— Вот именно, тянуть не следует, — мистер Вагнер напрягся. — Надо принимать решительные меры. А как с "Фейерверком"? Генерал, у вас все готово?
— Сработает в лучшем виде, — заверил его не поворачивая головы генерал Павлов.
В соседней комнате, затаив дыхание, чтобы не пропустить ни слова сидели два человека — Крюков и Рудаков. Изощренная защита от подслушивания как всегда упустила из виду самый простой, но действенный инструмент — человеческое ухо. Особенности аккустики двух этих помещений делали взаимно доступным каждый звук.
Когда совет нечестивых закончился и собравшиеся спустились вниз в большой зал, Крюков тоже поднялся и позвал экс-резидента:
