— Где тот человек? — спросил Бурый.
— Не знаю. Он исчез. Я считаю, ваш Сармат был потрошителем. Мясником. Вернее одним из них. И вас я считаю ребятами из той же компании.
Бурый покачал головой.
— Нет, мы из другой компании.
— Хочешь сказать, что у тебя нет татуировки — черепа с крылышками на левом плече? И надписи "ОШБОН-Кургай"? — сделав наивное лицо спросил Крюков.
Бурый молча задрал рукав майки и показал татуировку.
— Она у меня есть. И череп и надпись. Но я не потрошитель. И Сармат им не был, я за него ручаюсь.
— А кто был? Если знаешь, то колись, да побыстрее. Новый год скоро.
Бурый тяжело вздохнул:
— Ладно, постараюсь объяснить. Ты в армии служил?
— Приходилось, — Крюков поежился. — Не скажу, что получил удовольствие, близкое к оргазму. У меня на кирзу аллергия. А тебе, вижу служба медом показалась. Так?
— Именно. Боевое братство — для меня это не пустой звук.
— Если бы только для тебя одного, — заметил Крюков. — А то вас таких братьев-героев полстраны, если не больше. И всем жрать давай. А ты работать не пробовал?
— Я ведь могу и не рассказывать, — обиделся Бурый. — Разбежимся будто и не двоюродные.
— Ладно, не извини, проехали. Как я понял, служили вы в крутых супервойсках, круче вас — только яйца под майонезом. И поскольку никто не знал, что с вами, такими крутыми, делать, то из армии вас поперли.
— Угадал, — невесело усмехнулся Бурый. — И если раньше отсев у нас был только туда, — он указал глазами вверх, на небо, — то после увольнения ребят повело. Служба была, сам понимаешь, не простая и не легкая.
Не все выдержали, у многих резьбу сорвало. Кто спился, кто на иглу подсел, а у кого и крыша поехала. Сам понимаешь, когда у парня с такими навыками едет крыша, это чревато многими неприятностями. После увольнения те, кто не выдержали и опустились, были предоставлены сами себе. Их вроде как списали по акту. Сдается мне, что твой Мясник сам из них и группу сколотил из таких же ребят. А теперь подставляет их вместо себя. Я проверил. Все, кого ты убил, оказались из числа отбракованных. Все кроме Сармата.
— Но тогда выходит, что Мясник тоже кто-то из ваших и ты его должен знать, — заявил Крюков.
— Да. Думаю и ты его должен знать. Чувствую, что крутится он где-то рядом. Был у нас командир — Волкодав. Его убили.
— Кто убил?
— Никто толком не знает. Когда мы на вольные хлеба увольнялись зачастили к нам темные ребята из тех, что наркотой по-крупному торгуют. К сотрудничеству приглашали. А Волкодав им отлуп сделал. Тут вскоре его и убили. После него командиром стал Риф. Рудаков Иона Федорович. Ты его должен знать.
— Кого? — Крюков от такой новости чуть не выпал в осадок. — Иону?
Благодетеля? Еще бы! Значит вот откуда у него ноги растут! То-то я чувствую — воняет. Вот, значит, почему старик Рудаков водку трескал и Тарасом Бульбой себя называл! Ну, от греха сыноубийства я его постараюсь избавить. Сам Ионе-Иуде глотку перережу! А хорошо он с названием придумал, ничего не скажешь! Скромненько и со вкусом.
— Да, гонору немеряно, — согласился Бурый. — Потому и фирму охранную своими инициалами назвал. Мужик он непростой, к власти давно рвался. Я сразу понял, что со смертью Волкодава и назначением Рифа не все гладко. А когда стал это дело раскапывать, получил пулю.
— От кого?
— Думаю, все от того же Мясника. По моим прикидкам и Волкодава он убил. А самое главное, что знаю его не только я, но и ты. Вот и прикинь, — Бурый выставил перед носом Крюкова палец чудовищных размеров. В этом деле ты крайний. Тебе нужен Мясник, мне — тот, кто убивает моих ребят. То есть он же.
— А Ирина?
— Она пока побудет у нас. Для нее так будет безопаснее, а для тебя — мягкий ошейник. Мне нужны гарантии, что ты не играешь против меня и не работаешь на Мясника.
— Я? На Мясника? — Крюков рассмеялся. — Дичь полная.
— Не большая, чем считать, что я на него работаю, — заметил Бурый. — Мясник хотел убить твою подругу. Мы ее спасли и отвезли в спокойное место.
— Тогда выходит, что киллера в лифте убили вы? — догадался Крюков.
— Нет. Это она сама постаралась. Мы только разобрались на улице с его прикрытием.
— Но зачем тогда вам понадобилось ее похищать? — настаивал на своем Крюков.
— Повторяю, мы ее не похитили, а спрятали. от возможных покушений. Ну, а, кроме того, нам нужно было вытащить тебя на стрелку, чтобы задать пару вопросов.
— На первый я тебе ответил — Сармата я не убивал. Давай свой второй вопрос.
— Теперь ты согласен вместе со мной разобраться с Мясником?
— Согласен, но если с Ириной что-нибудь случится, лучше застрелись сам. А если Мясником все-таки окажешься ты, то тебе и это не поможет. Я тебя и в царстве мертвых достану.
— Если бы я был Мясником, ты сейчас не ушел бы отсюда живым, — ухмыльнулся Бурый.
— Кто знает, — пробормотал Крюков. — Но сначала я должен поговорить с Ириной и убедиться, что с ней все в порядке.
— Пожалуйста, — развел руками Бурый. — Дать телефон?
— У меня свой есть. Просто скажи номер.
Крюков набрал номер и долго слушал длинные сигналы.
— У тебя в лавке обед когда бывает? — спросил он Бурого. — Не подходит никто.
Бурый резко повернулся к шоферу:
— Гони на базу в темпе!
* * *
База Бурого располагалась за Московской кольцевой автодорогой неподалеку от бывшего дворца Касьяна в старом деревянном доме. Когда Крюков и Бурый добрались до него, то обнаружили полный разгром. Возле входа неподвижно лежали двое бойцов Бурого. Оба были убиты несколькими ударами ножа.
Бурый, окаменев, застыл возле дверей. Крюков не смог скрыть ярости:
— Вы, блин, спецы-диверсанты, мастера по части поднасрать! Если нужно кого-то убить или похитить, тут вам нет равных. Но для чего-нибудь путного вы абсолютно непригодны! Сторож из гастронома даст вам в этом деле сто очков вперед. Запомни — людей охранять — это не Амина во сне резать!
— Ладно, проехали, — Бурый кусал губы, так как понимал, что кругом виноват сам. — Давай думать, что дальше делать будем. Надо…
— Ничего не надо, — перебил его Крюков. — Вы будете ждать моего звонка. И никакой инициативы, в том числе и разумной. Иначе обещаю тебе и твоим ребятам лет по двадцать кичи крытого режима. Если будешь себя хорошо вести, скажу, кто убил твоего Собаколова.
— Волкодава, — буркнул в ответ Бурый.
— Тем более. Когда мне понадобится помощь, чтобы высадить дверь или перебросать машину кирпичей, я непременно к тебе обращусь. А пока будь другом — не мешай. Сохрани Бог от таких помощников, а с врагами я и сам справлюсь.
