Он полез во внутренний карман пиджака за сигаретами и словно невзначай вместе с ними вынул фотографию Осадчего, которая выпала у него из рук и приземлилась на стол прямо перед Роговым. Тот взял карточку и, взглянув на нее, произнес:
— Кто это?
Теперь наступила очередь удивляться Коршунову, хотя чего-то подобного он и ожидал. Не подав вида, полковник произнес:
— А, это, — Коршунов кивнул на фотографию. — Это мой родственник, да ты его, пожалуй, и видел на свадьбе у моей дочери.
— Нет, никогда не видел, — уверенно произнес генерал. — А что это ты, Пал Николаич, фотографии родственников в кармане носишь? Поди, темнишь что-то?
— Темню, Валентин Григорьевич, темню. — Коршунов вновь отдал снимок Рогову. — Признаю, никакой это не родственник. А, кстати, знаешь, кто это?
Рогов вновь внимательно посмотрел на фото и произнес:
— Говорю же — не знаю. Впервые вижу этого человека.
— А напрасно, — вздохнув, произнес Коршунов. — Это тот самый человек, личность которого ты только что подтвердил и заявил, что видел его живым после пятого августа. Это капитан Осадчий. И, кстати, в живых его уже нет. Его труп находится в одном из ленинградских моргов.
Кровь отхлынула от лица Рогова, оно стало белым, как бумага.
— Если это шутка, Пал Николаевич, то она у тебя получилась крайне неудачной!
— Это не шутка, Валентин Григорьевич, — спокойно произнес Коршунов.
— Не может этого быть! Этот человек не капитан Осадчий! Я лично общался с Осадчим, и это точно не он. — Рогов положил фотографию на стол и шлепнул по ней ладонью.
— Нет, Валентин Григорьевич, это капитан Осадчий. Эту фотографию мне прислали из части, где служит этот капитан. Точнее, служил. А вот с кем ты общался, я понятия не имею, но теперь очень хочу узнать. Однако что-то мне подсказывает, что сделать это будет затруднительно. Ведь, скорее всего, человека, который так успешно выдавал себя за капитана Осадчего, уже и след простыл. Не так ли, Валентин Григорьевич?
Генерал Рогов в этот момент не слушал полковника. Он о чем-то сосредоточенно думал.
— Если ты прав, Пал Николаич, то это катастрофа! Получается, я сам лично посадил змею себе за пазуху!
Оглянувшись по сторонам, Рогов увидел возле борта матроса.
— Эй, парень! — крикнул ему генерал. — Срочно зови сюда капитана этой колымаги! Пусть немедленно разворачивается назад!
Коршунов положил руку на плечо Рогову.
— Не кипятись, Валентин Григорьевич, никуда разворачиваться не нужно, мы и так, — Коршунов посмотрел на часы, — через тридцать минут будем на пристани. Эти полчаса сейчас уже ничего не решат. Давай-ка лучше поговорим и все спокойно обдумаем.
Глава 34
СССР, Восточная Сибирь, секретный объект министерства обороны «Сияние».
Борис с Костей на руках, не сбавляя темпа, несся к «Сиянию».
— Вот там, по-моему, проходная. — Катя показала рукой в сторону ворот.
Через несколько минут они подошли к безлюдной проходной.
— Странно, что на базе не видно людей. Неужели здесь никого нет? — задала вопрос Виктория.
— Где здесь медсанчасть? — на ходу бросил Борис, когда они входили в раскрытые ворота.
— Похоже, вон тот корпус. — Вика показала на небольшое строение слева. — Пойдемте туда!
— Точно!
На красной табличке рядом со входом было выведено «Медсанчасть».
Виктория обогнала Бориса и толкнула входную дверь. Та легко отворилась.
— Сюда! Сюда! Вон операционная!
Борис с Костей на руках вошел в помещение и положил раненого прямо на операционный стол. Вика сразу стала нащупывать пульс.
— Он жив! Боря, помоги раздеть его! Катя, сможешь мне ассистировать?
— Да, конечно! Сейчас посмотрю, что здесь можно найти.
Борис в это время раздевал Костю.
— Борь, нужен свет!
Молодой человек щелкнул выключателем на стене, но ничего не произошло.
— Вероятно, генератор отключен! Виталя, ты налево, я направо, ищем генераторную! Девчонки тут без нас разберутся! Нужно врубить электричество.
Парни выскочили наружу.
Через несколько минут поиска Борис открыл дверь в одно из технических помещений и увидел перед собой стационарный дизельный электрогенератор.
Быстро разобравшись с системой, он дернул ручку пускового механизма.
— Ну, давай же, давай, давай! — вслух произнес Борис.
Дизель нехотя затарахтел. В помещении тут же загорелся яркий свет. И в этот момент в электрощитке возле генератора что-то заискрило, зашипело, и раздался звук короткого замыкания. Но свет в помещении не погас, а стал тусклее и задрожал. Борис подождал немного, больше ничего не произошло. Свет продолжал так же тускло гореть и иногда гаснуть на долю секунды. Борис вышел наружу, но возвращаться в медсанчасть не спешил.
Вместо этого пошел к лаборатории. Со слов Хохлова получалось, что «Орхидея» находится в подвале под лабораторией. Сегодня удача была на его стороне. Все оказалось именно так. Кроме того, дверь в подвал была не заперта, и Борис без затруднений пробрался в бункер. Вся документация, касающаяся «Орхидеи» и ее испытаний, обнаружилась там же, в незапертом сейфе. Борис быстро достал все нужные ему бумаги, засунул их в вещмешок и уже через несколько минут поднимался наверх. Теперь у него осталось здесь только одно, последнее дело. Он направился в медсанчасть.
В операционной было достаточно светло и стоял острый запах спирта. Виктория склонилась над Костей и делала операцию, а Катя стояла рядом и держала какой-то инструмент.
— Вика, свет только такой, там что-то случилось с электрооборудованием, — произнес Борис, войдя в операционную. Та никак не отреагировала на его слова. Молодой человек подошел к Кате и быстро засунул ей что-то в карман.
— Борь, сейчас ты больше ничем не сможешь помочь. Присядь, пожалуйста, отдохни, — произнесла Катя. Она сунула руку в карман и извлекла оттуда плитку шоколада «Аленка». — Ой, моя любимая «Аленка», Боря, спасибо! Где ты это взял?!
— Когда искал генераторную, на продсклад наткнулся, — ответил Борис и сел на пол в углу операционной. Он только сейчас почувствовал, как сильно устал.
«Все оказалось проще, чем я думал! Или я такой везучий? Сегодня, несомненно, мне очень везет! Все нужные документы, схемы, карты — все у меня. Неужели эти несколько дней безумной адской работы закончены? Какими же бесконечно длинными были эти дни! Теперь нужно как можно быстрее покинуть “Сияние”. Но перед этим я должен поговорить с Катей. Все ей рассказать и забрать с собой. Но как она отреагирует на мое признание? А если откажется? Нет, она не откажется, она меня любит и уйдет со мной. Значит, остается совсем недолго, на рассвете мы уйдем вместе», — думал Борис, сидя в операционной.
