— Полумилорд, полукупец,
Полумудрец, полуневежда,
Полуподлец, но есть надежда,
Что будет полным наконец!
Дежурный, опять тряпка сухая?
Галина Ивановна читала стихи очень хорошо, "с выражением".
— Что мы можем сказать об этом человеке на основании такой замечательной, меткой характеристики? — спросила она у класса.
— Он подлый!
— Он нечестный!
— Козел он! — сообщил с задней парты увалень-второгодник Добычин по кличке Быча-Карандаш, ростом и весом вдвое превосходящий любого из учеников.
Галина Ивановна удовлетворенно кивала.
— Воронцов, может быть ты перестанешь смотреть в окно и присоединишься к нашему обсуждению? — обратилась она к Лешке.
Тот поднялся с обреченным видом. В такой ситуации что ни скажи, все равно будешь виноват.
— Эта эпиграмма написана на графа Воронцова, — сказал Лешка. — Он был героем Отечественной войны тысяча восемьсот двенадцатого года. В Бородинской битве его дивизия погибла почти полностью, а сам он был ранен штыком. Позже, когда русская армия стояла во Франции, Воронцов заплатил долги всех солдат и офицеров — полтора миллиона рублей. И разорился. Так что писать про него такое — подло. А что хорошего сделал сам Пушкин? Стишки про любовь писал, да к женщинам приставал. Может я не прав, но только Лев Толстой так же считал.
У учительницы глаза вместе с очками чуть не вылезли на лоб. Класс обрадовано зашумел. Сегодня точно спрашивать уже не будут. Наконец Галина Ивановна обрела дар речи.
— Ты, Воронцов, думаешь, что говоришь? Пушкин, это… это… это наше все! А граф Воронцов был губернатором, царским сатрапом. Он угнетал крепостных и оскорблял поэта. И раз Пушкин про него такое написал, значит все это правда! За что же, Воронцов ты Пушкина так не любишь?
— Почему? Люблю, — отозвался Лешка. — Особенно сказки.
— И какая из сказок тебе больше всех нравится? — с подозрением спросила учительница.
— "Конек-Горбунок".
Класс заржал. Учительница состроила скептическую ухмылку:
— А разве тебе не известно, Воронцов, что эту сказку написал великий русский писатель Ершов?
Лешка снова обреченно вздохнул. Рубить, так до конца.
— Так ведь "Конька-Горбунка" Пушкин Ершову в карты проиграл. А вы разве не знали? Есть одна книга, у автора такая фамилия польская… А почему же тогда великий писатель Ершов ничего больше, кроме этой сказки, не написал?
Учительница других произведений великого писателя Ершова тоже назвать не смогла, поэтому ушла от опасной темы.
— Так, хватит сенсаций, фамилия у него, видите ли, польская! У нас не передача "Очевидное — невероятное"! Вернемся к Пушкину. Кто хочет сказать? Павлова!
Надя Павлова была отличницей и активисткой. Она поднялась и уверенно заявила.
— Галина Ивановна, Лешка говорит правду. И про Ершова, и про Воронцова. Пушкин обиделся на графа Воронцова, потому что безуспешно ухаживал за его женой Елизаветой Ксаверьевной Браницкой. Я читала в книге…
Надя была внучкой маршала и дочкой генерала. Спорить с ней Галина Ивановна не отваживалась. Класс просто содрогался от хохота. Учительница сжала кулачки.
— Добычин! Расскажи нам о Пушкине и его дружбе с декабристами.
— А чо сразу Добычин? — с ворчанием вылез из-за парты верзила, известный всей школе хулиган, второгодник и двоечник. — Ну, Пушкин, это, был за бедных. А царь, значит, был, это, за богатых. Ну и убили.
— Кого?
— Сначала Пушкина. Богатые. Им царь приказал.
— И как же они его убили?
Могучий второгодник на секунду растерялся, но тут же тренированным ухом уловил подсказку. И бодро продолжил:
— Зашмалял его один пидор голландский из шпалера. В решето, елки зеленые. С понтом — на дуэли. А тогда эти, декабристы, царя взорвали. Бомбой. А потом Ленин с Карло Марксом…
— Достаточно, Добычин, садись. Четыре.
— А почему не пять? Я учил…
Учительница повернулась к Лешке
— Ну, теперь ты понял, Воронцов, что уроки нужно учить?
Тут с места вскочила подлиза и доносчица Жанка Лятычевская.
— Я думаю, Галина Ивановна, что Леша Воронцов умышленно противопоставил себя коллективу. Так могут говорить только те, кто не любит свою родину! Его за это и в комсомол не принимают.
Галина Ивановна строго взглянула на Лешку поверх очков.
— Ну что, Воронцов, помогли тебе твои ляхи? Не те книги читаешь!
Класс живо откликнулся:
— Воронцов — Лях!
— Леха — Лях!
— Пидор он голландский! — снова вставил Быча-Карандаш.
Лешка повернулся к нему и от души врезал по соплям. Коронный удар не подвел. Богатырь-второгодник опрокинулся на пол вместе со стулом и остался лежать.
— А ты еще и хулиган, Воронцов! — строго сказала Галина Ивановна. — Выйди из класса и дай дневник!
Лешка послушно встал, вышел за дверь и оттуда протянул учительнице дневник.
— А наоборот нельзя было? Сначала дневник, а потом выйти?
Этот урок имел два последствия. Во-первых Галина Ивановна не только преподавала литературу, но и исполняла обязанности директора школы. С ее подачи и другие учителя занесли дерзкого знайку в черный список. А во-вторых к Лешке крепко приклеилось прозвище "Лях".
* * *
Из школы Лешка шел вместе с Надей, хотя идти ему нужно было в другую сторону.
— Спасибо за поддержку, — поблагодарил он ее.
— За что спасибо? Я же просто правду сказала.
— Вот за правду и спасибо.
Тут Лешка ненароком обернулся и краем глаза заметил опасность.
Из-за угла школы показался Быча-Карандаш с парой своих постоянных прихвостней — Гвоздем и Пельменем. В их намерениях сомневаться не приходилось — каждый сжимал в руках по обрезку ржавой трубы.
— Чо, голубки, кадритесь? — поинтересовался Быча. — А ведь тебе, Воронцов, велели уроки учить. Ща я тебе врежу и за себя, и за Пушкина. И за декабристов. Знаешь, которые "залупнулись и висят"? Это про тебя.
— А я думал про желуди, — отозвался Лешка. — Чего хотел?
— Поучить тебя маленько, чтобы знал на кого прыгать и пасть разевать.
— А не обдрищешься? — Лешка легонько подтолкнул в сторону опешившую Надю и шепнул ей. — Уходи быстро и не оглядывайся!
Видя, что она колеблется, подтолкнул сильнее. Она, наконец, решилась и быстро зашагала в сторону площади. Через пару шагов она все-таки оглянулась.
— Леша, я сейчас! Я милицию позову!
