— Снова-здорово. Ну зачем ты так? — огорчился Седой. — Давай расстанемся друзьями. Адью, кара миа…
И выстрелил женщине в голову.
В квартиру вбежал один из быков Седого.
— Шеф, он ушел! Ребята видели его на улице, но потеряли.
— Ай-я-яй, а вот это очень плохо, — покачал головой Седой. — Ладно, пошли отсюда, здесь больше делать нечего.
ГЛАВА 21. ВСЕСОКРУШАЮЩИЙ КРЮК
Церковь была наполнена ароматом каждения и гулом голосов. Процедура исповеди шла полным ходом. Закончив с очередным раскаявшимся грешником, священник окинул скорбным взглядом изрядную толпу соискателей небесного блаженства.
"Мне бы их заботы", — с печалью подумал он и произнес:
— Следующий!
От очереди отделился крепкий молодой мужик с волевым лицом и короткой стрижкой, одетый в кожаную куртку с наворотами и качественные джинсы.
— Исповедуйся, сын мой, в чем грешен?
Кающийся достал из кармана бумажку со списком и стал разворачивать.
— Это мои грехи за прошедшую неделю, святой отец, — сообщил он. — Я вот тут набросал коротенько, чтобы чего не забыть.
И принялся за чтение:
— Во-первых я убил одного урода… то есть раба Божьего, который, в свою очередь, хотел убить меня. Но оказалось, что я стреляю лучше.
Во-вторых на этой неделе я разрулил за хорошие бабки один базар и плюс к этому получил нетрудовые доходы за крышу с трех ларьков и водочного цеха. Кстати, сотку баксов я опустил вон в ту золотую коробку на ремонт вашего храма.
В-третьих я не заплатил двум путанкам. Но обе так орали во время оргазма, что я подумал — не взять ли мне с них за удовольствие долларов по двадцать.
В-четвертых позавчера я омерзительно нажрался и устроил небольшой погром в ресторане для голубых "У Пети и Гаврика". Угрожая пистолетом, я, грешный и недостойный, оскорблял клиентов этого вертепа, обзывал их жопушниками, заставлял хозяина есть горчицу и нецензурно при этом выражался. Так мне потом рассказывали, потому что сам я ничего не помню.
Священник неодобрительно покачал головой.
— Ты, сын мой, снедаем пагубными страстями и обуян духом ненависти.
— Вы правы, батюшка. Я очень многих ненавижу, но больше всех — начальника Управления спецслужбы генерал-майора милиции Ниночкина. Ничего не могу с собой поделать. Убил бы козла, честное слово!
— Ты, раб Божий, случайно не бандит?
— Нет. Я старший опер Управления спецслужбы капитан Крюков.
— Фамилию и звание называть не обязательно.
— Как же это не обязательно? Хотите сказать, что в Божьей канцелярии как в ФСБ рассматривают анонимные заявления?
— Господу это не нужно, он всеведущ, сын мой.
— Все равно, точные установочные данные не повредят даже Богу. А то еще отпустит мои грехи кому-нибудь другому. А почему вы спросили насчет бандита? Есть проблемы?
— У меня недавно машину угнали, белую "волгу". Машина почти новая, только заднее крыло чуть помято, — неохотно признался священник.
— Забудьте мирские тревоги, отче. Считайте, что машину вам уже вернули. Вы только позаботьтесь о моем прощении, чтобы наверняка. А я займусь вашей тачкой. Договорились? Крюков моя фамилия, не перепутайте. Вот визитка с номером мобильника. Звоните.
— Ступай с миром, раб Божий, и больше не греши. Ныне отпускаются тебе грехи твои! Я тут по быстрому закончу и через полчаса звякну, сообщу подробные приметы и номер моей машины. Аминь.
* * *
Первым делом Крюков наведался в круглосуточную чебуречную, прозванную таксистами "Зеленый глаз". Тот, кого он искал, амбал Гриша Кардан, сидел на своем месте, за угловым столиком и пил свои утренние "три по пятьдесят".
Когда-то, очень давно, Гриша тоже был таксистом. Теперь у него был свой маленький бизнес — то ли стол справок, то ли бюро добрых услуг. Он знал все о движении автотранспорта. Не в смысле как проехать или где улица перекрыта пробкой, а в смысле движения транспортных средств от старых, законных владельцев к новым, незаконным.
Не раз случалось так, что обворованный автовладелец своевременно обращался к Грише и с его помощью выкупал свою собственность за сравнительно небольшие деньги.
Гриша только было собрался опрокинуть в себя первые пятьдесят граммов водки, как Крюков уселся на стол прямо перед ним и перехватил в полете его руку со стаканом.
— Э, братан, да ты никак водку пьешь? А ведь это запрещено!
— Ну, блин, менты, волки позорные, драконы тухлые, нигде от вас покою нет! — заныл Гриша. — Сижу, культурно кушаю, и на тебе! С каких это пор, в натуре, водку пить запрещено?
— С сегодняшнего утра. Парламент закон принял, президент, не глядя, подписал. Телевизор смотреть надо!
— Пургу гонишь, начальник, я тебя знаю, — осклабился Кардан. — Ну и что мне за это будет? Штраф в тыщу мильенов минимальных окладов? Так я инвалид!
— Нет, по новому кодексу — перелом предплечья. Со смещением, — сообщил Крюков, не выпуская его руки. — Будешь дважды инвалидом.
И нажал на сгиб не слабой гришиной лапы, сжимавшей стакан. Тот почувствовал себя в капкане.
— Эй, кончай прикалывать, — всерьез испугался Кардан. — Говори, что надо.
— Неделю назад, или около того, какие-то орлы двинули телегу у моего знакомого попа. Нехорошо получилось. Ему о вечном заботиться надо, а тут конкретный земной геморрой. В корень оборзели, на Бога рашпиль подняли. Конкретно — белая волга, почти новая, заднее крыло чуть помято. Ну так как, память освежать будем?
И Крюков перевел гришину лапу на излом.
— Ай, не надо, начальник! — взмолился Кардан. — Все скажу! Тачка на сервисе у Винтика и Шпунтика в Марьинке, они ее перекрашивали и номера перебивали!
— Ладно, живи, — сжалился Крюков и выпустил руку бывшего таксиста.
Чтобы не выронить стакан из онемевших пальцев, тот вынужден был перехватить его другой рукой.
* * *
Вернувшись в контору, Крюков столкнулся в коридоре со старым другом, опером аналитического отдела капитаном Москвиным.
— Слушай, старик, ты сейчас очень занят? — спросил он. — На час оторваться не сможешь? Надо на стреме постоять.
Тот согласился, они спустились, сели в старую крюковскую "волгу" и двинулись в направлении Марьиной Рощи.
— Ты куда шел? — спросил его Крюков.
— В бухгалтерию. Командировочные выписывать. Завтра отбываю в составе мобильной опергруппы. Надоело в отделе штаны просиживать и справки составлять.
— Ну и дурак, — отозвался Крюков. — Это тебя новый "зам по опер", Канарис соблазнил?
