Оптовик известен, это тот же Чингиз. Но своих денег у Чингиза нет. Значит этот бартер финансирует кто-то третий, причем с большой выгодой для себя. Он же, верняк сто пудов, и заказал Автандила. А чего бы тот хотел? Наивный парень, со своим уркаганским опытом сунулся в серьезную игру. Да он кролик против волков большого бизнеса.
Крюков знал, у кого может получить информацию об убийстве Авто. Подругой покойного была известная центровая путанка Марина. За полчаса сыщик добрался до ее квартиры на окраине Москвы.
В доме было как обычно, слегка нассато, стены сплошь в росписи и граффити. Дверь Крюкову открыла молодая женщина. Ее яркая красота была слегка тронута следами увядания. Щеку украшал довольно заметный шрам.
— Маринка, кто там? — раздалось из ванной.
— Это ваш сутенер? — галантно поинтересовался Крюков и врезал выходящему из ванной типу в лоб подметкой.
— Помойся еще немного, — посоветовал он и закрыл дверь.
Путанка Марина с печальным вздохом проводила Крюкова в комнату. Здесь его внимание сразу привлекла фотография на стене.
— С кем это ты? — поинтересовался опер.
— Это Дашка, моя лучшая подруга, — с гордостью произнесла Марина. — Это мы на ее свадьбе. Знаешь, кто ее муж? Самый крутой вор в Москве — Фома. Я запросто могла быть на ее месте, если бы не одна ночь, — она дотронулась пальцем до шрама. — Один чокнутый грузин со шрамом постарался. Мне еще повезло, а Вальку вообще убили. Но тебе это неинтересно.
Крюков внимательно разглядывал фотографию.
— Странное знакомство, — сказал он наконец. — Ты и эта Даша. Путанка и уважаемая леди.
Марина прыснула.
— Она леди? Леди-бледи! Да мы с ней вместе в Москву приехали. Мы же на Тверской начинали. Субботники, сутенеры. Просто ей повезло, а мне нет. И вообще, почему я должна тебе что-то рассказывать?
— Совсем не обязана. Просто жизнь твоя сегодня стоит рублей двадцать — на метро сюда доехать и обратно вернуться. Замочить тебя можно вон тем утюгом или этим чулком. Я хочу услышать от тебя только одно — кто заказал Автандила?
— Не пугай, мусор. Я сама боюсь, — призналась жрица любви. — Ладно. Может так действительно спокойнее будет? Слушай.
В коридоре хлопнула входная дверь. Сутенер свалил. Марина начала рассказывать.
— Так вот, я попала, а Дашке повезло. У меня с тех пор шрам остался. Я — товар пониженного спроса. И вся жизнь этим шрамом перечеркнута. А Дашке все сливки. За короля замуж выскочила, в особняке живет. И любовник у нее постоянный. Банкир.
— Толстый такой? — Крюков сразу подумал на Хоря.
— Не знаю, она его никому не показывает. Так вот, я точно знаю. Этот банкир и заказал Авто. Когда Дашка меня под это дело подписывала, то проболталась, что ее миллионщик все оплатит. А замочили Автандила Чингиз и Сильвер.
Уходя, Крюков посоветовал на прощанье.
— Уходи отсюда как можно быстрее и не появляйся здесь как можно дольше.
Не успела дверь за Крюковым захлопнуться, как снова распахнулась. На пороге стоял Чингиз. Не иначе сутенер заложил и ключ дал.
— Это вы? — испугалась Марина.
— Узнала? — рассмеялся Чингиз. — Это хорошо. Ну что, сучка, всех сдала или кого-то забыла?
Он натянул на руки перчатки. Марину словно парализовало.
— Я? Нет, я…
Чингиз лениво наклонился, поднял с пола чулок, накинул путанке на шею и принялся душить ее. Она упала, из ее горла вырывался глухой хрип.
Чингиз все больше зверел. Он оглядел комнату слепым взглядом, схватил стоявший на полке утюг и несколько раз ударил острым концом по голове. Потом еще и еще раз. От удара ручка утюга отлетела.
Только тут Чингиз опомнился. Он брезгливо отряхнулся, встал и вышел из квартиры.
* * *
Крюков и Нодарик сидели за угловым столиком в ресторане "Семь сорок". Крюков рассказал о проделанной работе. Нодарик внимательно выслушал его.
— Не надоело тебе все это? — спросил его Крюков.
Авторитет сделал большой глоток коньяка.
— Я являюсь необходимым звеном в цепи между органами правопорядка и уголовным миром. Сейчас их силы настолько сравнялись, что в любой момент может начаться война на истребление. И неизвестно, кто победит. Я сглаживаю углы и нахожу компромиссы. Одна беда — общество еще не готово к таким политикам, иначе я бы уже был вице-президентом или премьер-министром.
Крюков с трудом удержался от смеха. Амбиции у авторитета были немеренные.
— Так ты работаешь на ментовку? — спросил опер.
— Поднимай выше, — Нодарик расплылся от самодовольства. На контору "Глубокого Бурения". Еще Андропов санкционировал в отношении воров политику кнута и пряника. Пряник — это я. Но не все воры это понимают.
— А кнут?
— На зоне это шерстяные и пресс-хаты, а на воле — Чингиз и его отморозки.
— Гениально! — все-таки рассмеялся Крюков. — По твоему получается, что если больного не угробит яд, то наверняка добьет лекарство!
Нодарик распрощался и ушел. Крюков тоже собрался уходить, но тут к нему подсел хозяин ресторана Ося Блюм. Крюков давно знал его, они были почти друзьями.
— У меня проблема, — признался Блюм. — Крыша прохудилась. До недавнего времени я формально под Бычиной крышей ходил. Парень он был туповатый, но свое место понимал, в дела не лез. С хулиганами по мелочи разбирался, вышибалы его у меня на дверях дежурили. И без проблем. А тут Бычу грохнули, явился какой-то Чингиз и сразу потребовал замом своего человека устроить. Значит я Митрофаныча выгнать должен ни за хрен? Я этому Чингизу толкую, что Быча работать не мешал, а этот гад смеется. Быча, говорит, добрый был, он тебе работать давал. А я еще добрее. Я тебе жить разрешаю.
— Не расстраивайся, — утешил его Крюков. — Разберемся с твоим Бычей. Но ты должен мне помочь. Ведь Чингиз у тебя часто бывает? Что, если мы его послушаем?
— Да никаких возражений! — обрадовался Блюм.
Через друзей из технического отдела Крюков той же ночью оборудовал любимое место Чингиза в тихом углу ресторана прослушивающей аппаратурой. И следующий же день принес первые результаты.
Чингиз встретился с хозяином, которому принадлежала партия оружия, предназначенного для продажи чеченцам. Они обсудили технические подробности отправки груза. В их разговоре несколько раз проскользнуло название Балтийского валютного банка. Эта беседа утвердила Крюкова в правоте его версии.
Позже Чингиз там же встретился с Фомой. Вероятно он считал ресторан местом, исключающим возможность прослушивания.
В разговоре Чингиз был резок.
— Ты мне нужен только потому, что для воров ты какой-никакой авторитет. Я для всех — отморозок, за мной воры никогда не пойдут. А за тобой пойдут. Хотя бы те же лаврушники и их апельсины скороспелые. А других нам и не надо.
