Автобус уже заполнился, и шоферу пришлось тронуться. Всякий раз, когда они останавливались, он разворачивался и грозил миссис Копперфилд пальцем. Проехали через Анкон и мимо нескольких длинных низких зданий, разбросанных по нескольким пологим склонам.
– Больницы, – завопил шофер ради четы Копперфилд. – У них тут врачи есть от всего на свете. Армия там может лечиться за так. Едят, спят и поправляются за так. Некоторые старики там живут весь остаток своей жизни. Просто мечтаю оказаться в Американской армии и не водить больше этот поганый автобус.
– Очень не хотел бы я так квартироваться, – с чувством произнес мистер Копперфилд.
– Они вечно на ужины да балы ходят, балы да ужины, – заметил шофер. С задних сидений автобуса донесся какой-то ропот. Всем женщинам не терпелось узнать, что же такое сказал шофер. Одна, говорившая по-английски, быстро объяснила остальным на испанском. Все они по этому поводу затем хихикали добрых пять минут. Шофер запел «Вон туда»
[6], и смех стал пронзителен чуть ли не до истерики. Они уже почти выбрались за город и ехали вдоль реки. За рекою была очень новая дорога, а за нею – густой лес.
– О, посмотри, – промолвил мистер Копперфилд, показывая на него. – Видишь разницу? Видишь, какие громадные деревья и как спутан весь подлесок? Это даже отсюда разобрать можно. Никакие северные леса никогда не выглядят такими густыми.
– Это правда, не выглядят, – согласилась миссис Копперфилд.
Автобус наконец остановился у крохотного причала. В салоне теперь оставались лишь три женщины и Копперфилды. Миссис Копперфилд взглянула на женщин, надеясь, что и они пойдут в джунгли.
Мистер Копперфилд спустился из автобуса, и она неохотно последовала за ним. Шофер уже вышел на улицу, курил. Стоял возле мистера Копперфилда, надеясь завязать еще одну беседу. Но тот был слишком разгорячен, оказавшись так близко от джунглей, и больше ни о чем не думал. А женщины из автобуса не вышли. Они оставались на своих местах, беседовали. Миссис Копперфилд обернулась на автобус и уставилась на них с недоумением на лице. Казалось, она говорит: «Выходите, пожалуйста, а?» Те смутились и вновь захихикали.
Миссис Копперфилд подошла к шоферу и спросила:
– Это конечная?
– Да, – ответил тот.
– А они?
– Кто? – переспросил он, вроде бы не сообразив.
– Те три дамы сзади.
– Они катаются. Это очень славные дамы. Они уже не впервые ездят у меня в автобусе.
– Туда-назад?
– Ну да, – ответил шофер.
Мистер Копперфилд взял миссис Копперфилд за руку и повел ее на пристань. К ним приближался маленький паром. На нем, казалось, вообще никого нет.
Вдруг миссис Копперфилд сказала мужу:
– Я просто не хочу идти в джунгли. Вчера был такой странный, ужасный день. Если мне выпадет еще один такой, у меня будет жуткое состояние. Дай мне, пожалуйста, вернуться автобусом.
– Но, – возразил мистер Копперфилд, – раз ты уже заехала в такую даль, мне кажется, глупо и бессмысленно вот так возвращаться. Могу заверить, что джунгли тебя несколько заинтересуют. Я в них бывал и раньше. Там видишь листья и цветы самых странных очертаний. И я уверен, ты б услышала чудесные шумы. У некоторых птиц в тропиках голоса – как ксилофон, а других – как колокольчики.
– Мне поначалу казалось, что, когда я сюда приеду, меня посетит вдохновение; что меня будет подмывать туда отправиться. Но ни в малейшей степени. Прошу тебя, давай не будем этого обсуждать.
– Ладно, – сказал мистер Копперфилд. Выглядел он печальным и одиноким. Он получал столько удовольствия, показывая другим то, что больше всего нравилось ему самому. Он двинулся к урезу воды и вперился за реку, в другой берег. Был он очень щупл, а голова у него была красивой формы.
– Ох, только не грусти, пожалуйста! – промолвила миссис Копперфилд, спеша к нему. – Я отказываюсь позволять тебе грустить. Чувствую себя каким-то буйволом. Убийцей. Но от меня тебе на другой стороне реки в джунглях будет сплошная докука. Как только ты там окажешься, тебе там понравится, и без меня ты сможешь зайти гораздо дальше.
– Но, дорогая моя… я не возражаю… Надеюсь только, что ты сумеешь спокойно добраться домой на автобусе. Бог весть когда я вернусь. Может, решу побродить здесь кругами… а тебе не нравится оставаться в Панаме одной.
– Ну, тогда, – промолвила миссис Копперфилд, – я, наверное, вернусь поездом в Колон. Это простая поездка, а у меня с собой лишь один саквояж. Тогда вечером ты сможешь приехать следом за мной, если вернешься из джунглей рано, а если нет, приезжай завтра утром. Мы же все равно собирались завтра возвращаться. Но дай мне честное слово, что приедешь.
– Все это так сложно, – проговорил мистер Копперфилд. – Я думал, мы проведем славный денек в джунглях. Я вернусь завтра. Багаж остался там, поэтому нет никакой опасности, что я не вернусь. До свиданья. – Он протянул ей руку. Паром уже скрежетал о причал.
– Послушай, – сказала она, – если не вернешься сегодня до двенадцати, я буду ночевать в «Отеле де Лас Пальмас». Позвоню нам в гостиницу в двенадцать и проверю, вернулся ты или нет, если сама в ней не буду.
– Я не вернусь туда до завтра.
– Тогда если меня нет дома, я в «Отеле де Лас Пальмас».
– Ладно, только веди себя хорошо и поспи.
– Ну, конечно же, посплю.
Он сел в суденышко, и оно отчалило.
«Надеюсь, день у него не окажется загублен», – сказала она себе. Нежность, какую она к нему теперь питала, почти ошеломляла. Она вернулась в автобус и уставилась в окно, потому что не хотела, чтобы кто-то видел, как она плачет.
Миссис Копперфилд отправилась прямиком в «Отель де Лас Пальмас». Спускаясь из коляски, она увидела, что Пасифика идет к ней одна. Мисс Копперфилд расплатилась с извозчиком и кинулась к ней.
– Пасифика! До чего же я рада вас видеть!
Лоб у Пасифики закидало сыпью. Она выглядела усталой.
– А, Копперфилд, – проговорила она, – мы с миссис Куилл уж и не чаяли вас снова увидеть, а вы вернулись вот.
– Но, Пасифика, как же вы можете такое говорить? Вы обе меня удивляете. Разве не обещала я вернуться до полуночи, и мы это отпразднуем?
– Да, но люди часто говорят такое. В конце концов, никто и не сердится, если они не возвращаются.
– Пойдемте ж и поздороваемся с миссис Куилл.
– Ладно, только у нее весь день жуткое настроение – много плачет и ничего не ест.
– Что же с нею такое?
– Поругалась, думаю, со своим дружком. Ему она не нравится. Я ей про это говорю, а она не хочет слушать.
