– Я ж говорил тебе проследить, чтоб они зашли за этим чертовым одеялом, – крикнул ему Бен.
– Я забыл.
– Тогда носи с собой блокнотик и записывай для памяти – и хоть иногда не забывай доставать его из кармана. На углу такие продаются.
Бен бросился на тахту рядом с мисс Гёринг, которая туда уже села, и положил руку ей на колено.
– А что? Вам уже не хочется одеяло, которое купили? – спросила у него мисс Гёринг.
– Я его не покупал. Его купила та девчонка, что жила здесь со мной на той неделе, – нас накрывать, когда мы в постели.
– И вам цвет не нравится?
– Мне не нравится, когда лишнее валяется повсюду.
Несколько минут он просидел мрачно, и мисс Гёринг, у которой сердце начинало колотиться слишком сильно, стоило ему только провалиться в молчание, шарила у себя в уме, какой бы еще вопрос ему задать.
– Вы не склонны к обсуждениям, – сказала ему она.
– В смысле – к разговорам?
– Да.
– Нет, не склонен.
– И почему?
– Когда говоришь, болтаешь слишком много, – рассеянно ответил он.
– Ну а вам разве не хочется про людей узнавать?
Он покачал головой.
– Не надо мне ничего ни про кого узнавать, а еще важнее тут – им не надо узнавать ничего про меня. – И он глянул на нее краем глаза.
– Что ж, – слегка задышливо произнесла она, – должно же вам что-то нравиться.
– Мне очень нравятся женщины и мне нравится сшибать деньгу, если дается быстро. – Без предупреждения он вскочил на ноги и потянул за собой мисс Гёринг, довольно грубо схватив ее запястье. – Пока он заканчивает со стейками, зайдемте-ка внутрь на минуточку.
– Ох, прошу вас, – взмолилась мисс Гёринг, – я так устала. Давайте здесь немного отдохнем до ужина.
– Хорошо, – согласился Бен. – Тогда я пойду к себе и полежу, пока стейки готовятся. Мне они нравятся пережаренными.
Пока его не было, мисс Гёринг сидела на тахте и дергала себя за вспотевшие пальцы. Ее разрывало между почти невыносимым желаньем выскочить прочь из комнаты и тошнотворным позывом остаться там, где была.
«Очень надеюсь, – сказала себе она, – что стейки поджарятся до того, как мне случится выбрать».
Однако когда шофер разбудил Бена, объявив, что стейки готовы, мисс Гёринг приняла решение, что ей совершенно необходимо остаться.
Вместе они сидели за небольшим раскладным столиком и молча ели. Не успели доесть, как зазвонил телефон. Бен ответил, а договорив, сообщил мисс Гёринг и Джиму, что все втроем они едут в большой город. Шофер понимающе на него посмотрел.
– Отсюда это недолго, – произнес Бен, натягивая пальто. Затем повернулся к мисс Гёринг. – Мы едем в ресторан, – сказал он ей. – Вы посидите терпеливо за отдельным столиком, пока я поговорю о делах кое с кем из друзей. Если запозднимся, мы с вами заночуем в городе в гостинице, где я всегда останавливаюсь, в центре. Джим отгонит машину обратно и переночует тут. Все всё поняли?
– Досконально, – ответила мисс Гёринг, которая, само собой, была в восторге, что они выходят из квартиры.
В ресторане было не очень весело. Он представлял собой большую квадратную комнату на первом этаже старого здания. Бен подвел ее к столику у стены и велел сесть.
– Время от времени можете что-нибудь заказывать, – произнес он и ушел к троим мужчинам, стоявшим у самодельной стойки бара из тонких дощечек и папье-маше.
Гостями здесь были почти сплошь мужчины, и мисс Гёринг заметила, что среди них нет никаких изысканных лиц, хоть никто и не был одет бедно. Те трое, с кем разговаривал Бен, были уродливы и даже зверски с виду. Вот она заметила, как Бен подал знак женщине, сидевшей неподалеку от нее. Та приблизилась, поговорила с ним, а затем быстро подошла к столику мисс Гёринг.
– Он хочет вам передать, что пробудет тут долго – возможно, больше двух часов. Мне поручили принести вам, чего захотите. Может, спагетти или сэндвич? Я вам принесу все, чего пожелаете.
– Нет, спасибо, – ответила мисс Гёринг. – Но вы не присядете и не выпьете ли со мной?
– Сказать вам правду, нет, – произнесла женщина, – хотя очень вас за это благодарю. – Прежде чем попрощаться, она чуть помедлила. – Конечно, мне бы хотелось, чтоб вы подсели к нашему столику и составили нам компанию, но здесь трудно объяснить. В основном мы все тут близкие подруги и, когда видимся, рассказываем друг дружке обо всем, что происходило.
– Понимаю, – ответила мисс Гёринг, довольно-таки погрустневшая от того, что женщина уходит, потому что ей вовсе не улыбалось просидеть в одиночестве два или три часа. Хотя ее не очень тянуло в общество Бена, неопределенность такого долгого ожидания почти без какого бы то ни было источника развлечения была почти что невыносима. Ей пришло в голову, не позвонить ли какой-нибудь подруге и не попросить ли ее прийти и выпить с нею в ресторане. «Разумеется, – подумала она. – Бен не станет возражать, если я поболтаю с другой женщиной». Единственными, кого она знала настолько хорошо, чтобы пригласить так поспешно, были Анна и миссис Копперфилд. Из этих двоих она предпочитала последнюю и полагала, что миссис Копперфилд примет приглашение скорее. Но мисс Гёринг не была уверена, что та уже вернулась из своей поездки по Центральной Америке. Она подозвала официанта и потребовала, чтобы тот проводил ее к телефону. Задав ей несколько вопросов, он ввел ее в продуваемый сквозняком вестибюль и набрал ей номер. Знакомицу застать ей удалось – миссис Копперфилд ужасно разволновалась, едва услышав голос мисс Гёринг.
– Лечу к вам немедленно, – сказала она ей. – Не могу даже передать, как здорово вас слышать. Вернулась я совсем недавно, между прочим, и, думаю, надолго тут не задержусь.
Как раз когда миссис Копперфилд ей это говорила, в вестибюль вошел Бен и выхватил трубку из руки мисс Гёринг.
– Что это вообще такое, господи ты боже мой? – рявкнул он.
Мисс Гёринг попросила миссис Копперфилд секундочку обождать.
– Звоню своей знакомой, – сказала она Бену, – мы давненько не виделись с этой женщиной. Она человек оживленный, и я подумала, не подъехать ли ей сюда и не выпить ли со мною. Мне за столиком становилось одиноко.
– Алло, – проорал в трубку Бен, – вы едете сюда?
– Всенепременнейше и tout de suite
[17], – ответила миссис Копперфилд. – Я ее обожаю.
Бен, казалось, этим удовлетворился и вернул трубку мисс Гёринг, не сказав больше ни слова. Однако прежде, чем покинуть вестибюль, он объявил мисс Гёринг, что двух женщин угощать не намерен. Та кивнула и возобновила свою беседу с миссис Копперфилд. Сообщила ей адрес ресторана, который официант для нее записал, и попрощалась.
