— Ты всегда сначала стреляешь, а потом спрашиваешь? — недовольно буркнула Василиса.
— Он первый начал, — совсем по-детски возразил я, продолжая валяться на мостовой.
— Вставай, уже. Нашёл с кем меряться достоинством.
Я поднялся на ноги, при этом явственно ощущая боль между лопаток. То есть, именно там, куда и прилетел камень из рогатки. И как такое возможно? У меня в ладанке ведь амулет на три карата. Да он винтовочную пулю в упор держит!
— И кто это был? — поинтересовался я у девушки.
— Витька. Сын Гаврилы, того здоровяка, что ты приложил лицом о стол.
— За батю, получается решил посчитаться, — хмыкнул я.
— Получается, что так.
— Одобряю. Правда, глупо. Я ведь мог его и подстрелить.
— Ну, он-то двенадцатилетний малец. А вот о чём думал вчера ты, мне по-настоящему интересно.
— Безумству храбрых, поём мы песню, — напыщенно ответил я известной строкой Горького.
— Весьма поэтично. Но совершенно не информативно, — фыркнула она.
— Люди, они разные. И в такой сборной солянке как вольники, ни о каком единстве не может быть речи. Они разом поднялись, когда какой-то малец воспротивился воле бывалых старожил. Но стоило появиться реальной опасности, как их ряды потеряли монолитность. Именно поэтому ты сумела их урезонить. Так что, с того момента как я схватился за револьверы, и всем своим видом дал понять, что готов пойти до конца, риск был уже минимальным. Они просто искали повода, чтобы отступить не потеряв лицо.
— А если бы ты всё же кого-нибудь ранил, или того хуже, убил?
— И что с того? Непременно нашёлся бы тот, кто подтвердил бы мой рассказ. Просто потому что кто-то отдавил ему мозоль, или из зависти ближнему своему. Вот как-то сомнительно, что это сам Гаврила растрепал о том, что какой-то молокосос набил ему морду. Нашёлся ведь доброхот. Ещё наверное и в красках рассказал Витьке. Так что, с моей стороны пальба была бы сущей самообороной. Дюжина рассвирепевших мужиков, это достаточно серьёзно.
— Ну, может ты и прав.
— Кстати, а как такое возможно, что мне прилетело от пацана. На мне вообще-то «Панцирь».
— Ты серьёзно не знаешь о рогатках?
— А я должен знать?
— Ещё скажи, что у тебя никогда не было рогатки.
Вообще-то у Григория и впрямь её никогда не было. Нужды не возникало. У него с ранних лет были детские винтовки и револьверы, с маломощными малокалиберными патронами для развлекательной стрельбы. Ну как развлекательной. Голубей и воробьёв он из них добывал без особых проблем. Правда с расстояния не больше десяти метров. А ту же ворону подстрелить уже было весьма проблематично. Но вот рогатка в его арсенале отсутствовала.
— Не было в ней нужды, — пожал я плечами.
— Ну-ну, — хмыкнула она, но всё же пояснила. — Рогатка не способна нанести рану. Только причинить боль. Поэтому амулет и не реагирует на выпущенный из неё камень. Вот если бросить булыжник, тогда другое дело, в нем уже кроется реальная угроза.
— Понятно, — задумавшись о своём, произнёс я.
Тот факт, что в княжестве разрешено открытое ношение оружия, вовсе не означает вседозволенность. Стрельба в общественном месте влечёт за собой ответственность. Разумеется, если стрелок будет обнаружен. В моём случае скрыться от дознания не было шансов.
Охранник на входе в марину, уже встречал нас осуждающим взглядом. А там подтянулся и городовой. Выслушав объяснения, он крякнул, присел за стол в сторожке и наскоро отобрав объяснение, тут же выписал штраф в три рубля, вручив мне квитанцию, и обязав уплатить в княжеском банке в течении недели. В противном случае тот увеличится вдвое. А по прошествии ещё одной, и вовсе можно оказаться на пару недель в порубе.
Но несмотря на это в трактир я направился в приподнятом настроении. Похоже я только что получил возможность воплотить в жизнь один финт, который уже проворачивал в свою вторую реинкарнацию. Не сказать, что я об этом не думал, но полагал, что спросом это пользоваться не будет. Однако, перспектива всё же имелась.
— Ну что, штурман, вот тебе задачка, — сделав заказ половому, заговорила Василиса.
К слову, идти пришлось выше по улице, и столоваться не в «Пропеллере», где мне откровенно не рады, а в «Бочке». Впрочем, оно и к лучшему. Я здесь вчера ужинал, и кухней остался доволен.
— Итак, есть два заказа на транспортировку груза. В Кёниксберг и Менск. За какую работу возьмёмся? — спросила Василиса.
— Дополнительные условия? Премиальные? — уточнил я.
— Чистый заказ.
— Менск, — ответил без задержки.
— С чего бы? Ты с тарифами знаком?
— Знаком. У тебя картечницы Грохотова со стандартным боекомплектом?
— Да.
— Восемь пудов от грузоподъёмности долой. Остаётся шестьдесят семь. Тариф рассчитывается по прямой. То есть, шестьсот вёрст. Но лететь придётся над Ливонским и Литовским герцогствами, которые вместе с Эстляндией составляют Ливонскую конфедерацию. У Пскова тёрки только с эстляндцами, но и остальные не больно-то жалуют псковичей. Как следствие высока вероятность, что нас над их территорией принудят к посадке, и в лучшем случае вынесут мозг. В худшем, из пальца высосут настоящую проблему. Так что, остаётся только обходной маршрут через Менское великое княжество и польское Гижицкое. А это тысяча вёрст. Поэтому вместо предполагаемых пятидесяти двух рублей, мы заработаем только тридцать три. При доставке груза в Менск, тридцать девять. Плюс меньший расход ресурса машины. Я считаю, что справился с задачей на отлично, — наигранно подбоченился я, выпятив грудь.
— На неудовлетворительно ты справился, — откинулась на спинку стула Василиса.
— С чего бы это? — не согласился я.
— А с того, что полгода назад меня прихватили в Менском великом княжестве с контрабандой. Суд присудил крупный штраф, и трёхлетний запрет на посадку в землях и водах княжества, под страхом заключения в тюрьму на тот же срок.
— Так не честно. Я ведь этого не знал, — с искренним негодованием возразил я.
— А кто тебе мешал уточнить, нет ли у меня проблем в Менске? — парировала она.
— А я не командир экипажа. Моё дело проложить маршрут, а ты уже принимаешь решение в зависимости от сложившейся обстановки.
— Только если я вдруг решу рискнуть, за решёткой мы окажемся вместе.
— Сдаюсь.
— То-то же. А вообще, молодец. Грамотный подход. Как ты работаешь с картами проверим когда вернёмся в порт, — подытожила она, отстраняясь, чтобы дать возможность половому расставить на столе их заказ.
— Слушай, а ты что же одна летаешь на «Гусе»? — не удержался я от вопроса.
— Нет, конечно. Машу в поруб закатали. Она одного ухаря на тот свет спровадила. Ожидает окончания следствия и суда. Присяжного поверенного я ей нашла. Причём лучшего. Передачи организовала Дальше только вздыхать да охать. Но мы этого не любим. Так что, остаётся работать. А без штурмана это проблематично.
