Приметив одного из стрелков, не поднимаясь с колена вскинул хауду. Метров пятьдесят. Будь в стволе обычная пуля, и нечего даже мечтать попасть из этого коротыша. А вот для стреловидной пули ничего невозможного. Выстрел! Стрелок уже перезарядивший оружие, и вновь целившийся в меня, сложился пополам.
Впрочем, я этого уже не видел. Просто был уверен в том, что не промазал, вот и всё. Сам же едва нажав на спусковой крючок, кувыркнулся через левое плечо. Выстрел! Пуля вжикнула где-то высоко над головой. Ещё один! Громкий щелчок по каменной мостовой, и визг бесформенного куска свинца ушедшего в рикошет.
Я вскочил на ноги, и побежал в сторону подстреленного противника, стремясь вырваться из оцепления. Набегу переломил стволы, эжектор выбросил стреляные гильзы, пальцы выхватили из патронташа два патрона, и я отточенным движением вогнал их в патронники.
Пока перезаряжался мечась из стороны в сторону, прозвучало ещё два выстрела. Одна пуля прошла мимо. Вторая беспомощно толкнула в бедро. Едва клацнул блоком стволов, бросился на мостовую кувыркнувшись через левое плечо. И тут же едва ни синхронно раздались два выстрела. И опять вжиканье пули совсем рядом со мной, и толчок в бок. А хорошо стреляют сволочи! Да ещё и резво так!
Вновь встал на колено, и выстрелил в одного из них. Опять кувырок. Растянулся на мостовой, и вытянув руку с хаудой в строну последнего стрелка перекатился влево. И как раз в то место где я только что был, ударила пуля. Я зафиксировался лёжа на животе, и поймав в прицел полицейского выстрелил. Тот закричал, и схватившись за плечо начал оседать.
Всё же хорошо, что тут ещё не практикуют продвинутые тактические приёмы. Стройными рядами конечно не воюют, но и особо укрытиями не заморачиваются, этот к примеру только и того, что встал на колено. С одной стороны, оно вроде как только последняя треть девятнадцатого века, когда всё ещё воевали с гордо поднятой головой. С другой, амулеты являются серьёзным расхолаживающим фактором.
Впрочем, это я тут по привычке занимаюсь различными экзерсисами. Абориген на моём месте, и с моей защитой не катался бы по мостовой, а без затей попёр бы напролом непрошибаемым танком, и уже вырвался бы за линию оцепления.
Что я собственно говоря чертыхнувшись и решил наконец проделать. Только эта гениальная мысль несколько припоздала. Серьёзных стрелков в поле зрения уже не наблюдалось. В спину пару раз выстрелили из револьвера. Но пули прошли настолько далеко, что я на это даже не обратил внимания. А там и скрылся за углом.
— Гаврила, как у тебя? — прижав пальцем за ухом горошину «Разговорника», поинтересовался я.
— Народ малость волнуется из-за стрельбы. Но так-то, пока всё нормально.
— Котлы?
— Давление ещё не набрали, но к твоему прибытию будут под парами.
— Давай за картечницу, и будь готов отбиваться.
— Принял, Лютый, — отозвался сразу возбудившийся борт-мех.
— Настя, — позвал я на бегу.
— Слушаю, — отозвалась девушка, на удивление спокойная и собранная.
— В порт не ходи. Деньги есть?
— Да.
— Выбирайся сама. Ты с нами никак не связана. Поняла?
— Ясно.
Вот и хорошо, что ясно. Сейчас здесь начнётся свистопляска. И в подтверждение моих мыслей от причала где находился наш «Альбатрос» послышался грохот картечницы. Быстро работают, черти! Наверняка группы снабжены «Разговорниками», а связь для координации действий это первое дело.
Из-за штабеля ящиков выбежали сразу двое полицейских с дробовиками наперевес. Эти в обычной форме городских стражей порядка. А может и тайная полиция переоделась, кто же их дьяволов разберёт. Вновь по наитию бросился на мостовую, грохнули выстрелы и надо мной прошуршал рой картечи. Дистанция всего-то семь метров, так что прошлась плотной кучей.
Кувыркнувшись встал на колено и вскинул хауду. Полицейские вновь выстрелили и на этот раз картечь пришлась точно по мне, только я практически ничего не ощутил. Так, словно по голому торсу бросили горох. «Панцирь» отработал на раз.
Передо мной белёсая пелена порохового дыма, но противника вижу отчётливо. Фараоны не стали столбенеть и перезаряжать свои двустволки. Вместо этого они дружно бросились в рукопашную. Правильное решение, что тут ещё сказать-то.
Я нажал на спусковой крючок, и хауда лягнувшись послала пулю в первого противника. Та угодила ему в живот, и полицейский схватившись за рану, тут же запнулся, ноги подогнулись, и он завалился на бок, оглашая округу заунывным страдальческим криком.
Выстрелить во второго я не успевал, поэтому откинулся на спину, кувыркнувшись назад через правое плечо. И вовремя. Набежавший противник как раз со всего маху нанёс удар ногой целя мне в грудь. Однако, лишь вспорол пустоту, едва не упав, и замешкавшись. Этого мне хватило чтобы встать на колено, и выстрелить в него практически в упор.
Был у него «Панцирь» или нет, мне невдомёк. Знаю только, что пуля ударила его в район тазобедренного сустава, тут же опрокинув на мостовую, под оглушительные проклятья, полные боли, злости и бессилия. Плевать! Прилетело ему настолько знатно, что он уже не боец.
Я вскочил на ноги и побежал дальше, в направлении самолёта, откуда продолжал доноситься грохот картечницы. Попутно подумал о том, что на этот раз не зря кувыркался по мостовой. У диспетчерской когда по мне стреляли карабины, это в принципе было лишено смысла, так как им было не пробить мою шкуру. Дробовик же дело такое. На такой дистанции, даже три выстрела снесли бы мой десятикаратный «Панцирь», который попросту не успел бы подзарядиться.
На бегу перезарядился. И вовремя. За очередным штабелем ящиков засели двое солдат с карабинами, ведущие огонь по моему «Альбатросу». Колпак с картечной турелью практически полностью скрыт под взвесью порохового дыма, который не успевает рассеиваться и подниматься вверх. От картечницы то и дело расходятся веера трассеров. На мостовой причала лежат тела, двух чрезмерно ретивых солдат.
Не останавливаясь дважды нажал на спусковой крючок, целя в спины засевших, после чего рванул к аэроплану настолько быстро, насколько только мог. О перезарядке хауды уже даже не задумывался. Наоборот сунул её в кобуру, а из ножен рванул нож.
Мне и нужно-то было пробежать всего-то метров сорок. Но даже на такой короткой дистанции в меня успели попасть дважды. Однако «Панцирь» выдержал это без труда. Только и того, что я отметил попадания. Сразу забегать в салон не стал, вместо этого разом перерезал причальный конец у хвоста. Пробежал вперёд, повторив со вторым. И только после этого вбежал вовнутрь, сразу же переместившись в кабину.
Упал в сиденье пилота, бросил взгляд на приборную панель. Оба котла под парами, в коротких перерывах грохота картечницы слышен заунывный свист предохранительных клапанов. По фанерному фюзеляжу с глухим перестуком прилетело несколько пуль. Я подал ручку акселератора вперёд, машины тяжко вздохнули, пыхнули паром, и винты взбили воздух.
