Это наша неправильная ночь. Единственная ночь.
Мир на мгновение померк перед глазами и через секунду я осознала себя перекинутой через его плечо.
— Только не в спальню, — простонала я, закусив припухшую губу. — Только не туда.
Он ничего не ответил, только обжег мои ягодицы легким хлопком.
Гостевая. Та самая комната, в которой я ночевала пару дней назад.
Он осторожно поставил меня на пол и вновь привлек к себе. Ближе, теснее. Так плотно, чтобы чувствовать жар чужого тела. Так, будто намертво. Будто навсегда.
Я потерялась в этом жаре, в этом густом мареве чувственного бездумного удовольствия. Растворилась полностью в ощущении сильных любимых рук. Заблудилась где-то между до и после.
Хриплое дыхание, звериный рык и крепкая хватка. И запах его одеколона — бесконечно родной и любимый. И вкус его кожи — неизведанный и манящий. И, господи, мне мало. Мне мало этой неправильной ночи. Мне нужно больше. Он нужен мне. Нужен больше, чем все остальное, что только может быть в этой жизнь.
Но есть вещи, которые мы не можем получить. Потому что эти вещи, бесконечно важные вещи, зависят не от нас и не от наших решений. Есть моменты, которые определяются чужими чувствами. Я не знаю, что толкнуло Глеба на… На это. Ссора с любимой женщиной? Скорее всего. Вероника ведь обвиняла его в измене. Вот он и воплотил ее страхи в жизнь.
А я… Я всего лишь хотела узнать космос на вкус. На цвет и запах. Я просто хотела ощутить, каково это — лечь с любимым. И теперь я это знаю. И с этим знанием мне предстоит жить.
Он уснул. Не могу представить сколько прошло времени. Не засекала. Просто лежала рядом и впитывала, добирала то, что смогу сохранить в памяти. Добирала то, что могу унести с собой. Украсть. Тепло, запах, текстуру кожи. Мягкость и гладкость волос, слабую улыбку и тяжесть руки, переброшенной через плечо. Едва ощутимый мятный аромат дыхания и разгладившуюся складку между бровей. Когда он спит, он будто сбрасывает десяток лет.
Но я больше не могу здесь оставаться. Я не готова к рассвету. Посмотреть ему в глаза, обсудить это неправильную ночь. «Ты же понимаешь», скажет он. «Я понимаю», кивну я. «Забудем», произнесем мы в унисон. Но это — не то. Совсем не то. Я — не забуду. Это со мной навсегда. Мое счастье, мое клеймо, моя метка. Мое проклятье. Моя неправильная ночь.
Быстро собираю вещи, так же быстро и бесшумно собираюсь. Папа будет в ужасе. Он будет кричать о падении нравов. И заварит чай. Слабый чай с мелиссой. А потом предложит стереть мне память. Он может.
Удивительно, но когда папа приезжает, эта травушка появляется вместе с ним. Как будто он привозит ее с собой, хоть и отрицает это.
Прежде чем захлопнуть за собой дверь, я на мгновение замерла. Вдох-выдох, давай, Мари Тома. Пора закрывать.
— Я люблю тебя, — выдохнула я и захлопнула дверь.
Глава 13
Открывая дверь, я молилась, чтобы папа уже спал. Затаив дыхание, я осторожно вошла, прикрыла дверь и щелкнула замком. Фух, вроде не разбудила.
Быстро и бесшумно повесив пальто и скинув сапоги, я проскользнула в душ. И замерла перед зеркалом. С той стороны на меня смотрела совсем другая, непривычная Мари Тома. Безуминка во взгляде, румянец и припухшие от поцелуев губы.
Раздевшись, я тихо чертыхнулась — по всему телу цвели метки. Сейчас лишь слегка розоватые, они обещали к утру налиться цветом. Я могла бы гордиться тем, что мой волк меня пометил. Вот только… Этот волк не был моим.
Приняв душ, я завернулась в халат и выскользнула наружу. Где уже горел ночник.
— Где ты была? — папа, без единого следа сна, смотрел прямо на меня. — Кто тебя привез?
— Такси. Меня привезло такси, — устало ответила я.
Плотнее запахнув халат, я отвела взгляд в сторону и тихо попросила:
— Давай спать?
— У тебя ключицы в странных пятнах.
Папа так выделил тоном «странные пятна», что становилось предельно ясно — ничего странного он не видит.
— Успокой меня и скажи, что ты была не со своим бывшим женихом, — папа занервничал и акцент в его речи усилился.
— Я была со своим начальником.
— Это, — папа запнулся на мгновение, — это моветон, Мари. Или у вас отношения?
— У него есть отношения, — отрезала я. — Но не со мной.
Папа только тяжело вздохнул и сказал:
— Я выйду на балкон, подышу.
— Он застеклен, — нахмурилась я.
А папа раздраженно сказал:
— Это просто повод, Мари. А ты могла бы взять вещи и сходить в ванную комнату переодеться.
Коротко кивнув, я дождалась пока он скроется за балконной дверью и схватила из шкафа белье и пижаму. Пижаму я выбрала самую смешную, ведь нельзя ругать своего ребенка, который одет в розовую одежду?
«Тем более, что ругать меня бессмысленно — я и сама все понимаю», подумала я, когда вновь вышла из ванной.
Папа к тому моменту уже сидел на краю надувного матраса и очень укоризненно смотрел на меня.
— Будешь кричать?
— Разве я когда-нибудь кричал? — поразился Андрэ Тома. — Да и что на тебя кричать, Мари. Ты взрослая девочка и сама должна все понимать. Мама писала мне о твоей больной любви к однокурснику. Она, к слову, была очень обеспокоена тем, что вы начали работать вместе.
— Болезненной, — поправила я папу. — Не больной.
Но он просто пожал плечами и спросил:
— А разве есть разница? В твоем случае, как мне кажется, никакой разницы нет. Ложись. В России есть хорошая пословица — утро вечера светлее.
— Мудренее, — вздохнула я.
— Мудренее, — согласился папа.
Он погасил ночник и лег. А я последовала его примеру.
Вот только сон не шел. И до самого утра я проворочалась с боку на бок. В итоге, когда усталость взяла свое и я провалилась в короткое забытье, зазвонил будильник.
А через пять минут, когда я почти решилась опоздать на работу, позвонила Еська и нездоровым тоном выспавшегося человека сообщила, что моя крошка пежо уже стоит во дворе. А еще вывалила на меня подробности свидания с Володей.
— В общем, — подытожила подруга, — спасибо, что толкнула меня в правильном направлении. Когда твоя матушка приезжает? Я написала для нее картину — собака в персиках.
— Собака в персиках?
— Она любит собак и персики, — логично напомнила мне подруга. — Что у тебя нового? По голосу слышу, что про наш с Володей поход в ресторан мне придется рассказывать еще раз. Но знаешь, смотреть как твой мужчина бьет другому мужчине морду — увлекательно. Я набросала пару скетчей, думаю, получится хорошая картина. А может и серия картин. Так что ты делала ночью? Послушалась моего совета и зажигала с Драгошем?
