И у меня в ушах вновь зазвенел полный ненависти голос Райсары.
– Да, ты прав, – медленно произнесла я.
Кайрнех поднялся на ноги.
– Спуск в сокровищницу – дело долгое. Не могу позвать тебя с собой: защитные плетения не пропустят.
– Я бы и не… Погоди! Ты не думаешь, что цель – твоя сокровищница?!
– Я не дракон, – напомнил магистр, – это они тащат к себе артефакты времен Войны Богов. Да и не пройти никому в сокровищницу.
– А заготовки…
– А заготовки в лаборатории, – он улыбнулся, – они защищены иначе, но не хуже, ничуть не хуже.
Я поднялась, чтобы проводить его, и вновь поймала на себе странный, слишком долгий, слишком мужской взгляд. Да что ж такое?
Притворив дверь, я создала зеркало и, бросив в него короткий взгляд, закрыла лицо руками. Ненавижу шелк. Ненавижу. Шелк.
Тонкая, невесомая ткань струилась по телу, подчеркивая плавные изгибы, и это было бы хорошо, но… Ткань просвечивала. Кружевные ленты чулок, завязанные на бедрах кокетливым бантиком, боковая линия трусиков – видно было все.
«Это фиаско».
До ужина я успела накрутить себя почти истерики, а после выдохнуть. Кайрнех – взрослый мужчина, а у меня нет ничего, что могло бы его удивить.
«Хорошо, что не заметил амулеты», – пронеслась еще одна мысль.
А после мне пришлось повозиться, чтобы снять браслет. Увы, мои самодельные артефакты находятся на левой руке и правой ноге – нет у меня такого платья, чтобы одна рука была скрыта до запястья, а вторая это самое запястье демонстрировала.
Браслет леди Лау вернулся в свой футляр, и мне это показалось символичным. Много сезонов назад я охотилась за серьгами из весенней коллекции. Они тогда достались одной из любовниц герцога Терна. На один из дней рождения мне подарили сертификат на круглую сумму, но в ювелирном доме Лау не оказалось ничего из того, что я могла себе позволить. Не подходила либо цена, либо статусность.
«Зато теперь есть браслет, который никому не получ…» – мысль оборвалась. До меня с кристальной ясностью дошло, что амулеты придется снять: во дворце семь ступеней защиты. И даже если я пройду первые три, на четвертой амулеты сгорят, и у боевых магов появятся вопросы. И у Кайра. И если боевым магам хватит пепла, чтобы понять, что амулеты не несли вреда, то магистр…
«Прости, но ты сам не хотел слышать мое сердце». От представленной ситуации меня слегка перекосило.
«Надо начинать тренироваться», – сердито цокнула я.
И решительно срезала оба амулета. А после, ругаясь сквозь зубы, прилаживала браслет на место. Затем собрала свободный узел, чтобы скрыть отсутствие подходящих сережек. Отсутствие же кулона прикрыл шейный платок в тон.
«Все-таки золотисто-зеленый создан для меня». Я улыбнулась зеркалу, подсела к туалетному столику и принялась аккуратно подкрашивать глаза. Светлые блестящие тени во внутренний уголок глаза, темные матовые – на внешний уголок и растушевать.
Через несколько минут я с искренним изумлением смотрела на совершенно другую себя. Макияж достаточно заметный, но не чрезмерный, шейный платок привлекает внимание к межключичной ямке и ложбинке между грудей, а платье… Платье изумительно сидит. Ничего вульгарного, и сквозь вырез не выглядывает пупок. Все ровно так, как должно. И даже вышивка мерцает уместно.
– Не хватает только духов, – медленно выдохнула я и попыталась представить, чем бы я хотела пахнуть.
Учитывая детей и то, что теперь я живу в доме двуликих… Все сложносоставные алхимические духи исключены. Остается только парфюмерное масло.
– Надо будет заглянуть в лавку госпожи Ардени, – подытожила я свои размышления.
И, уже выходя из своих покоев, задалась очень неприятным вопросом: а для кого это все?
Кайрнех Лабрайд Мор,
Двуликий генерал, магистр теней
К ужину магистр теней вышел с адской головной болью. Птичка, прикормленная во дворце, донесла пренеприятную весть: леди Ноэль будет поселена отдельно от семьи Мор. Это уже решено, но есть нюансы. И сейчас магистру предстояло принять непростое решение и…
– Ты такая красивая! – выдохнула Аль. – А я стану такой?
– Станешь еще краше.
Негромкий голос Ноэль заставил Кайра вскинуть голову и…
«Стоит воспользоваться несовершенством человеческих традиций. Иначе уберечь ее будет невозможно», – пронеслось в голове магистра.
Ноэль была будто облита золотом. И будь он проклят, если на ней сейчас не те самые чулки, что так удачно подсветило коварное солнце, будь оно благословенно!
Традиционная молитва прошла мимо, магистр пытался обуздать себя. Тем более что сегодня запах магии – личный аромат Ноэль – был столь же насыщен, сколь тогда, при первом знакомстве.
Во всем это злило лишь одно – клятый браслет на тонком запястье. Как Айервиллю удалось угадать с подарком?
«Или это первая ее драгоценность, – ударило вдруг осознание. – У Ноэль нет ничего своего. Она потеряла все, и только Айервилль это понял. Айервилль и леди Ликорис».
Магистр знал, как именно он может это исправить.
– Кайр?
Ему пришлось поднапрячься, чтобы вспомнить, о чем шел разговор.
– Разумеется, заклятье Плети Рейна не подходит для тушения пожаров. Если говорить о мелких возгораниях, то трудно переоценить саэ-саэ. Остальное же… Почему вы не хотите использовать артефакты?
– Мы говорим исключительно умозрительно, – Ноэль улыбнулась, – к слову пришлось.
В этот момент Кайрнех понял, что молчать и ждать больше нельзя.
– Из дворца пришла новость: нас хотят разделить.
И Ноэль – Ноэль, которую он даже в мыслях не осмеливается назвать своей, – побелела до синевы.
– Нет, – выдохнула она.
– Я собираюсь воспользоваться небольшой лазейкой, – Кайрнех посмотрел Ноэль в глаза, – но тогда нам придется разделить одни покои.
Если она боится, если он ей отвратителен… Видят Тени, даже если она откажется, он будет настаивать.
«Я не могу позволить ей рисковать».
За столом повисла гнетущая тишина, которую разбивало лишь звяканье ложки о тонкостенную чашку – это Райсара забыла о том, что она "истинная леди". Шумно выдохнув, она напряженно уточнила:
– Это вы сейчас об официальных любовницах, да? Прецедент Райне-Ферксара, да? Невесту и будущую жену лорда Ферксара выдали за другого, считая, что хранительница сердца в нашей культуре не более чем постельная грелка?
Морис и Аль ошеломленно переглянулись и тут же уставились на Ноэль. Кайрнех не знал, сможет ли она объяснить, но, как выяснилось, Пылающая весьма и весьма подкована в этом вопросе.
