— Пришли, вы следующие пойдете. — прервал мои размышления Бармалей, подведя нас к той самой ветхой избушке. Интересно, когда мы туда войдем — она не развалится?
Постояв несколько минут, мы увидели, как из двери вышла молодая девушка в длинном теплом платье и с длинной черной косой, оглянулась по сторонам и быстро пошла к левому входу в круглую арену.
— Идите, что замерли, — сказал Бармалей, а потом добавил — К столу, наверное, лучше подойти Карине, а вам, мама, постоять сзади, — добавил он и чуть ли не впихнул нас внутрь.
Я только хотела возмутиться, как дверь за нами закрылась. Обернувшись и ожидая обнаружить старую печку и ветхий стол, я чуть не потеряла дар речи (которой у меня и так кстати пока нет), от увиденного. Мы оказались не внутри ветхой избушки, а внутри огромного кабинета, сделанного из дорогой древесины (я хоть в древесине и не очень разбираюсь, но тут этот факт сразу очевиден). Хотя достаточно сыроватый запах намекал, что это помещение посещается редко. На стенах располагались массивные полки с огромным количествам книг, а посередине стоял стол, за котором восседали три человека. Посередине дама в широком фиолетовом платье с пышной юбкой, образ дополняла высокая прическа из копны седых волос, украшенных цветами. Слева от дамы сидел высокий худощавый мужчина со скучающим видом, а справа кругленький пожилой старичок, явно самый веселый и добрый (во всяком случае на первый взгляд) из этой троицы. Именно старичок первый и поприветствовал нас:
— Что вы стоите на пороге, не бойтесь, проходите, это… — веселый старичок не успел договорить, его перебила седая женщина.
— Почему вас двое? Кто без очереди? — сказала она учительским тоном.
Понимая, что молчание затянулось, как и игра в гляделки, моя мама не выдержала и заговорила:
— Я не без очереди, я мама Карины, как мы пока поняли, я попала случайно и нам было велено заходить вдвоем.
— Мама?! — переспросила седая женщина и поправила очки. — Ну тогда проходите. И так, вы у нас кто и откуда?
— Я Карина. Ниткина Карина Михайловна, или как у вас тут странно говорят Карина из рода Ниткиных дочь отца Михаила. А это моя мама Ниткина Елизавета Андреевна, — долгое название второй раз я произносить не захотела.
— Как интересно, с мамами к нам еще не прибывали! — заулыбался старичок.
— Вам повезло, что вы смогли сюда перенестись без травм, — заметил скучающий мужчина слева, что-то записывая. — Надо будет обязательно разобраться как такое произошло, чтобы впредь не подвергать никого опасности. Вы откуда?
— Эм, из дома, — ответила я, непонимая, что они хотят от нас услышать. Они что не знают, откуда нас выкрали, в самом деле!
— Нет, нет. Нас интересует ваш мир.
— Наш что? — я даже скривилась, понимая, что я явно в дурдоме.
— Ваш мир, возможно у вас это называется Юнай, Гамен, Планета, Вселенная…
— Планета Земля, материк Евразия, страна Россия, город Москва, улица Цветочная, дом 11, корпус 2, 7 подъезд, 10 этаж, 128 квартира, — сказала я, закатив глаза. Мне всегда было сложно общаться с малообразованными людьми, а сейчас предо мной вообще психи.
— Земля?! — удивился старичок. — Давно у нас оттуда никого не было, я даже уже и забыл про нее всю информацию. Сейчас посмотрю! — он довольно резво для своих лет вскочил со стула, залез по небольшой лесенке на один из книжных стеллажей, выхватил книжку и также быстро вернулся обратно. — Такс, посмотрим, Земля — планета 112 солнечной системы, отказалась от магии в довальхийское время. Отделена от прочих миров и считается миром — отшельником.
— Понятно, никакой магии, — проговорила седовласая дама. — Даже время терять не будем, вам в правый вход, всего доброго.
— Что, даже проверять не будем? — удивился длинновязый мужчина.
— А ты считаешь нужно тратить время на Землян? Какой смысл, мы так тут до завтра не управимся.
— Подождите, — перебила их я, надеясь, что мои слова будут иметь дело к диалогу и меня услышат (интересно, а как эти психи — сектанты так лишают нас голоса? Наверняка наркотики!). — Я не знаю, что тут происходит и зачем вам я, но отпустите маму, она не при чем, она уже в возрасте, зачем она вам, пожалейте ее!
— Нет, нет, — перебила меня мама. — Я уже свое пожила. Не трогайте пожалуйста мою дочь, она совсем еще юна, возьмите меня! — мама хотела еще что-то добавить, но звук опять пропал, и я видела только шевеление ее губ.
— Дамы, не переживайте так, вы скоро все поймете, — заговорил старичок.
— И не смотря на явную ошибку — мы не можем никого вернуть домой, даже если бы и хотели, вы скоро поймете почему, — продолжил длинновязый.
— Всего доброго! — поставила точку в нашем разговоре женщина, сделала странный жест руками и нас как будто ветром сдуло за дверь. Ну точно наркотики!
— А она сама любезность! — хотела я сказать маме, но тщетно.
Оказавшись на улице, мы с мамой переглянулись. Я взяла ее за руку и резко отвела в сторонку от толпы. Я искренне надеялась, что, оказавшись наедине, мы сможем поговорить. К моему счастью, так и получилось. Убедившись, что мама меня слышит, а остальные нет, я поспешила изложить свои мысли.
— Мам, нам надо решить, что делать дальше. Есть два варианта, мы можем попытаться незаметно сбежать, за нами сейчас явно никто не наблюдает, или пойти в правый вход. Лично мне больше нравится первый вариант.
— Да ты что! — запричитала мама. — Мы даже не знаем, где находимся, вот куда мы побежим? Тем более из меня бегун не самый лучший. Они явно знают это место лучше нас и в любом случае нас найдут. Но тогда уже неизвестно, что с нами сделают. Я предлагаю пойти, куда они сказали, и не вызывать на себя лишний гнев. Посмотри сколько тут народу, и никто не бежит!
— Ага, а еще посмотри, во что этот народ одет! Они все не бегут, потому что уже сбежали! Из психиатрического дома!
— Тем более! Давай убежим в незнакомый лес, окруженный психами…Кстати, ты заметила, что некоторые с сумками, а некоторые как мы — без всего?
— Да!
Признаться, я сразу обратила внимание на эту особенность, но не придала ей такого значения, как мама, поэтому я хотела продолжить возражать, но оглянулась и поняла, что народу на поляне почти не осталось, а, следовательно, и шансов уйти незамеченными тоже. Поэтому мне осталось только развести руками и молча пойти в сторону нужного нам входа, взяв маму за руку, толи для ее, толи для собственного успокоения.
Пройдя внутрь круглого строения через правый коридор, а это все — таки оказался огромный коридор с кучей факелов, электричество они видимо экономят, мы попали в большой зал, который крайне напоминал центральный зал для лекций в нашем институте. Оглядевшись, мы увидели свободный длинный стол с другой стороны от входа и направились к нему. Заняв места подальше от других, я начала молча разглядывать аудиторию. Помимо нас я насчитала еще тридцать пять человек, все девушки примерно моего возраста. Стройные, полненькие, низкие, высокие, брюнетки, блондинки, рыжие — кроме возраста ничего общего я не нашла. Большая часть из девушек была одета в пышные платья, однако были девушки и в походных брюках, но все же все наряды походили на костюмы из какого-то исторического спектакля. Столь привычной мне одежды — в виде джинсов, кофт, худи — ни у кого не было. Хотя, о чем это я? Сама в платье тут оказалась. Из всей толпы я выделила двух девушек — одна была с распущенной копной золотых волос и в легком и очень открытом платье нежного желтого цвета. Вторая брюнетка с каре была в коротеньком кожаном топике и таких же коротеньких кожаных шортах. Ее наряд тоже сильно отличался от остальных. А с учетом того, что девушки сидели рядом, контраст одеяний прибавлял еще больше эпичности. Я еще раз осмотрела свое платье, а также мамины футболку и джинсы, хорошо хоть она не успела переодеться в халат после магазина. Мда…К слову, моя мама также с интересом за всеми наблюдала. И это был взаимный интерес — многие девушки с удивлением косились на маму, видно в силу ее возраста.
