— Ты мой дом, — шепчу в его губы, прежде чем слезть, как обезьянка и идя задом к машине, напомнить: — Зря ты брал с собой камеру? Видео на память, Покровский.
— Осторожнее, — просит чуть резче, и я ухожу подальше от края, разворачиваясь, а Артем доходит, накрывая плечи собственнически. — Возможно, ты не заметила, но моя фамилия в твоих устах с каждым разом стала звучать все привычнее и привычнее. Свою же ты произносишь более холодно.
Куда уже прямолинейнее?! Щипаю за бок, но даже не шелохнулся. В привычку вошло видимо, учитывая, сколько уже щипала и кусала за время пребывания здесь. Не в полную силу, конечно, и без всякой агрессии.
— Приготовить что-нибудь вкусненькое сегодня?
А сама, выпутываясь из его рук, достаю из машины камеру. Включая и наводя на возлюбленного. Протягиваю ладонь, сплетая, фиксируя на память. Один из дней, что хочется навечно спрятать в какую-нибудь копилку.
— Не увильнешь от меня, Кать!
— Теплые слова для истории, — видно, что мнется, ведь держит марку серьезного, грозного «бизнесмена», не показывая слабости. — Пожалуйста?
Не обязательно запечатлеть. Просто мне нравится, как звучит из его уст три важных слова. Хотя… проверим. Как они будут звучать с годами, если нас судьба не разведет? Не разведет! Твердо убеждена, что не отпущу. До последнего вздоха буду любить и сделаю все, что в моих силах, чтобы встретили старость вместе.
— Ты первая, — предлагает, и воспользовавшись своей отточенной, более хорошей реакции, вырывает камеру, наводя на нас, целуя в шею, пока я старательно уворачиваюсь.
— Люблю тебя.
— Не слышу, — переходит к щеке и облизывает, что меня выводит из себя и я пихаюсь.
— И не услышишь из-за своего старческого слуха. Хватит, — заливаюсь смехом, прижимаясь щекой к его груди и смотря в камеру. — Люблю тебя безумно, Покровский! Господи, как же тебе повезло, — ерничаю, вжимаясь в тело.
— Согласен, Катюш. А слух у меня потрясающий, — выключает камеру.
— Можно, я подойду к краю? — как маленькая прошу, потому что он частенько включает гиперопеку.
— Будешь осторожна? — спрашивает, а сам смотрит на мои губы.
— Как всегда.
Кивает и я уже мчусь к краю, завороженная высотой. Да уж, правильно Артем заметил. Один шаг, и ты смертник. В прямом смысле этого слова. Завораживает опасностью и красотой вида. Засмотревшись на голубизну неба, прозрачность воды, не успеешь понять, как летишь вниз, ведь ты на земле уже оказался в кратковременном раю.
— Восхитительно красиво, — вырывается, а за спиной раздается:
— И правда так, — хриплый голос Артема всегда будоражил.
— Приедем сюда когда-нибудь зимой?
Обещал купить дом здесь, когда все наладится. Могу представить уже на коньках на льду себя здесь. Хихикаю, не представляя, как Артем сможет на них встать. А если Руслан со своей грацией… Уже в открытую смеюсь, позволяя ветру играть с волосами во всю.
— Я люблю тебя, Катя! — моргаю, прежде чем обернутся и увидеть в его руках включенную камеру.
Огонь потрескивал в камине. Солнце давно зашло за горизонт, а через открытую форточку проходил летний вечерний ветерок. Было максимально уютно вдвоем и комфортно, даже удивительно, что друг другу не надоели за такой короткий срок. Ветер на улице усилился, поэтому ужинали они в доме, а потом переместились в гостиную на пол, где была постелена шкура медведя.
— Ну, пожалуйста-пожалуйста, — канючила, размахивая находкой. — Научи, не будь букой.
Я чуть не зарядила по брови Артема гитарой, умоляя показать пару аккордов. Совсем обленился, развалившись, закинув руки за голову.
— Не стану травмировать себя. У тебя слуха нету, — в собственной излюбленной манере отмазывался.
— А у тебя совести и что? Я же не жалуюсь.
Ленивый тюлень. Убрав гитару, перекинула ногу через него, усаживаясь на торс и уперла руки в бока. Сам напросился.
— Значит, категоричное нет?
А видно, что увлекся и заинтересовался, как она поступит дальше.
— Неа. И че ты мне сделаешь? — пытается накрыть мои бедра, но я проворнее.
Уже поднялась, ступая в сторону патефона, который обнаружила еще утром и протерла от пыли. Кажется, у Артема уши складывались в трубочку от грампластинок. Особенно от джаза, поэтому откопала я его быстро, включая и ликуя в глубине души.
По перекошенному от недовольства лицу, поняла, что поступила правильно.
— Все-все. Выключай бурду.
Я уже вошла во вкус, поэтому продолжила любя издеваться.
— Я передумала, Артем. Давай танцевать?
— Под это дерьмо? Пффф, — презрение его скрывало другое. — Через мой труп.
Артем не танцевал. Вообще. Мне любопытно, что скорее произойдет, я пройдусь по подиуму в качестве модельера или он станцует со мной хоть один танец.
Как ни в чем не бывало, танцую, концентрируя раздраженный взор на своей фигуре.
Не выдерживает.
— Ладно, вырубай шарманку. Научу, раз настойчиво просишь.
У меня чуть ли пятки не блестели, как я бросилась выполнять просьбу. Возвращаясь, самым наглым образом была дернута вниз. Артем забрался сверху, тут же меняя настрой.
— Хитрый лис ты, Покровский! Слезь с меня немедленно! Впервые тебя о чем-то попросила…
Наглым способом затыкает, проводя по изгибам более смело. У меня голова начинает кружиться от переизбытка эмоций, что не в силах уже сдерживать.
И во мне просыпается другой человек. Внезапно понимаю, что не могу больше ждать. Хочу в нем растворится. Стать единым целым.
Глава 35.
Низ живота приятно тянет, а я уже неистово впиваюсь в полные губы, углубляясь, соревнуясь с его языком за главенство. Видимо, Артем передумывает, отстраняясь, но я даю ему сделать лишь один вдох, прежде чем взять за края майки, стягивая и снова поцеловать.
Исследуя территорию ладонями, восхищалась рельефом мышц, жаром кожи и терпение шло на дно. Ускользало с опасной скоростью.
Набрасываясь на шею, дает мне восстановить дыхание. Ловко опускаю руки вниз, касаясь ремня, как Артем застывает, учащенно задышав, обжигая мое горло. Совсем не устраивает его настрой, потому что я готова.
— Родная, потерпи до свадьбы. Я не железный, но хочу сделать все правильно.
Чего?! Она не верила собственным ушам. Покровский, что всегда находил способ ее смутить, что постоянно намекал на интим, берет и включает честного гражданина? От шока даже слова застряли в горле.
— Ты не готова. Ранее случился эпизод и тебе необходимо больше времени. Если ты волнуешься за меня, то все нормально, — кривоватая пошлая улыбка посылает разряд, и она желает его еще больше. — Правда, на стенку иногда чуть ли не лезу, когда ты меня своими поцелуями доведешь, но я готов ждать.
