– Как ты можешь сомневаться?! У тебя талант и широкий диапазон.
На папу внимания никто не обращал. Когда мама спохватилась, папа уже ушёл к другой, молодой и влюбленной в него ткачихе. Мама писала письма в профком и партком, но толку было мало.
– Я не вернусь в этот ад из сольфеджио и постоянных гамм, – сказал отец и сдержал слово.
Лена примерно посещала занятия и кроме как певицей не видела себя никем больше. Два года в нижегородской консерватории стали для неё настоящим счастьем. Аплодисменты, восторг публики, похвала коллег – всё это как наркотик, один раз попробуешь, не забыть никогда. А потом Михаил Сергеевич Горбачёв окончательно развалил Советский Союз, а Борис Николаевич Ельцин не поднял с колен Великую Россию, как обещал. Магазинные полки опустели, заводы встали, закрома Родины затянула паутина.
– Народу есть нечего. Какая культура, вашу мать!
Бюджеты урезали. Певиц сокращали. Атмосфера в консерватории накалилась до предела. Тут, как нельзя кстати, и появился Гена Шахтин. Парень хваткий, и при деньгах. Наступили девяностые, и его полукриминальные, полублатные манеры показались Леночке современными. Он был влюблён и настойчив. Она подумала, что с таким не пропадёт.
Мать так и не вернула отца в семью, поэтому обрушила на дочь усиленное внимание и заботу.
– Ты не выйдешь замуж за этого бандита. Ты посмотри на него, посмотри. Кого ты собираешься от него родить? Быдло-внуки мне не нужны.
Лена ослушалась родительской воли и уехала с мужем в Старград. Родила сына, учила детей музыке. Конечно, ей не хватало публики большого театра. Концертный зал в местном клубе не давал и толики того наркотика, который она попробовала на сцене нижегородской консерватории. Она смирилась, стала находить удовольствие в простых вещах. Например, в сладком. Ах, какие пирожные в буфете, какое мороженое!
Сынок Игнат сначала огорчал мать плохим здоровьем. Часто болел, рос слабеньким, требовал повышенного внимания. Зато потом радовал музыкальными успехами. Играл на скрипке как бог. Сердце Елены Георгиевны переполнялось счастьем. Не родила она быдло-детей, как пророчила родительница – талант растёт в её семье. Когда Игнат бросил инструмент и увлёкся роком, Шахтина расстроилась, но давить не стала. Пусть сам выбирает дорогу. Геннадия Петровича в корне не устраивал такой оборот. Он хотел сделать из парня юриста или банкира. "Воспитывал" сына: кричал и подзатыльники отвешивал. Елена Георгиевна вздыхала, но не вмешивалась. Мальчику необходимо мужское воспитание, как говорили педагоги.
Всё в жизни было прекрасно, пока она не допустила ту же ошибку, что и мать. Рассеянная, как все творческие люди, зацикленная на себе, Елена Георгиевна "просмотрела" мужа. Улетела пташка из семейного гнезда, а она ничего и не заметила. Если интеллигентный отец собрал чемодан и ушёл, оставив им с мамой всё, то Генка Шахтин собрал её чемодан и выставил за дверь. Какой конфуз! Какой позор! Какое оскорбление! Профкомы и парткомы канули в небытие, писать и жаловаться было некому. Одна приятельница предлагала ей услуги знакомой бабки, способной наслать порчу на разлучницу. Елена не стала опускаться столь низко. Не будем скрывать, она хотела, чтоб муж наигрался новой игрушкой, а потом приполз к ней на коленях, умоляя вернуться. Тогда бы она его пожурила, а потом простила. Однако шло время, а муж, как рассказывали "доброжелательницы", ещё больше подпадал под влияние официантки и не спешил ползти.
Однажды Игнат подслушал разговор отца с мачехой и рассказал Елене. Это был второй удар под дых. Не женщина, а гадюка эта Таисия!
В роке только девушки
Гриша обрадовался приходу Регины, ждал последних новостей. Жаль, что она не могла удовлетворить его любопытство. Бегала как угорелая по дому. Укладывала волосы, наносила макияж, красила ногти, искала колготки без стрелок. Прыгала на одной ноге, пытаясь попасть в найденные целые колготки. Ворон отвернулся. Не мог смотреть на это безобразие.
– Ну, не дуйся, пожалуйста. Это просто свидание с другом, который мне уже помог и, возможно, ещё пригодится. Руслан – следователь. А со следаками надо дружить. Так что не сердись.
Гриша был неумолим. Даже глазом не повёл в её сторону. Регина выходила из дома с тяжёлым сердцем, как будто маленького ребёнка дома одного без присмотра оставляла. Но Гриша и был её маленьким ребёнком, тем более они много лет вечера проводили вместе. Чувствуя себя предательницей, она села в такси, в котором её уже ждал Архипов в странном наряде: армейского типа ботинках, замызганных штанах и куртке.
– Это тебе, – сказал Руслан и протянул девушке букет алых роз.
Он всю неделю думал про этот вечер. Ждал. Да что уж там, он с детства о нём мечтал. Регина Ростоцкая, самая красивая и загадочная девочка в классе, никогда не обращала на него внимания. Впрочем, она ни на кого не обращала внимание. Держалась в коллективе особняком. Жила в своём мире. Если её затуманенный взгляд случайно останавливался на Руслане, он переставал дышать. Бархатная белая кожа без единого намека на подростковые угри, усыпавшие тогда его лицо, полуприкрытые карие глаза с пушистыми ресницами, чувственные пухлые губы – всё в её облике волновало юношу и волнует до сих пор. А ещё примечательная походка – медленные плавные движения с высоко поднятым подбородком, как будто царица направляется к трону, а не школьница – к парте.
И как же глупо получилось, что стиральная машинка сломалась, и из всей чистой одежды остались поношенные брюки и видавший виды свитер. Но что делать? Явился на свидание в том, что было чистым.
Похвастаться многочисленными питейными заведениями Старград не мог. Церквей и монастырей в городе было больше, чем ресторанов. Бар "Пьяный монах" открылся недавно и уже приобрел славу респектабельного места. Там звучала "живая" музыка, и разливали пятьдесят сортов пива. Что ещё нужно для желающих расслабиться? Барная стойка, стилизованная под поленницу, манила присоединиться к выпивающей компании, но Архипов зарезервировал им место заранее – дубовый стол со стульями в виде бочек в углу большого зала. Регине, не привыкшей к подобным заведениям, сидеть в углу было относительно комфортно. Тем более открывался отличный вид на сцену. Букет цветов поставили в принесённую официантом вазу.
– Принесите нам нефильтрованного две кружки, сырную тарелку и крылышки, – сказал Руслан гарсону с видом завсегдатая, возвращая меню в коричневом кожаном переплёте. – Так чем ты занимаешься в архиве?
– Я – главный архивист управления. Отчёты, отчёты, отчёты. Скукота! Лучше расскажи о себе. Ты ведь был на войне. Как там?
– Там убивают. Там кровь, смерть и подлость. Не хочу об этом. И не хочу больше туда возвращаться.
– А как там неопознанная девушка? Удалось установить личность?
– Пока нет. Берёзкин отправляет запросы в другие регионы. Ждём ответы. Слушай, у нас свидание или нет? Хватит мусолить рабочие моменты. Давай выпьем за встречу! – Архипов поднял полную кружку пива и широко улыбнулся.
Музыканты в чёрных кожаных штанах, в татуировках и металлических цепях вразвалочку вышли на небольшой подиум бара. Разогретая спиртным толпа заулюлюкала. Гитаристы настраивали инструменты, когда на сцене появилась роковая дама – молодая девушка в белой майке, обтягивающей грудь, короткой юбке, открывающей стройные ноги, и шипастом ошейнике. Повязка на левом глазу, инкрустированная цветными камнями, интриговала. Одноглазая или эпатаж? Певица Рок-Сана с мощным голосом и широким диапазоном заставила болтунов за столами замолчать. Все головы повернулись к сцене.
