– А я ведь могу ему намекнуть, что это не московский след, а наш, местный, бизнесмен подсуетился.
– И зачем ты это сделаешь?
– Мне нужны деньги, Андрюша, – повторила Таисия, нараспев.
Андрей замер, не застегнув до конца рубашку.
– А сама-то ты не боишься? – спросил Скороход, прищурившись.
– Чего?
– Твоя голова тоже полетит с плеч. Я ведь подпись твою могу показать на договоре.
– Как ты думаешь, кому поверит мужик в преклонном возрасте с замечательным сексом? Тебе или юной жене, которую старый развратник изнасиловал в отместку мэру, а потом заставил подписать бумажки? Шантажировал, что всё расскажет мужу. У меня даже фотография есть.
Смуглянка протянула телефон. В нём Андрей с перекошенным лицом смотрел на испуганную Таисию. Сцена напоминала библейскую. Скороход на фото выглядел как похотливый сатир, нападающий на невинную крестьянку. Когда она умудрилась сделать снимок? Или это фотомонтаж?
– Ты сама-то себя не боишься, девочка? Так ведь можно и заиграться.
Таланту трудно пробиваться, особенно если мешать
Утро понедельника началось с омлета. Свежие деревенские яйца, взбитые с молоком – отличное начало новой недели. Вкусные, быстро готовятся и запас белков для организма на целый день. Ростоцкая бегала по дому в пижаме, собиралась на работу. Ворон наблюдал за ней с резного буфета выжидающе.
– Гриша, понимаешь, все версии нужно пересмотреть. Все! Таисия, скорее всего, не подозреваемая, а жертва. Хотя, если честно, я убийцу понимаю. Она могла заслужить любой яд, любую отраву. Вредная, противная, прислугу бьёт, мужу изменяла, баба Женя над ней трясётся, а она стыдится матери.
Ворон каркнул неодобрительно. Глупая женщина. Поделом ей!
Вышла из дома. В лицо дунул свежий ветер, взбодрил, заставил идти до работы веселее.
"Но кто же он? Этот убийца. Обиженный, доведенный до отчаяния, затаивший злобу. Вопрос остаётся открытым".
– Доброго здоровьечка тебе, Регина Павловна. Как выходные прошли?
Ранняя пташка Зинаида Глушко встретила в архиве коллегу во всеоружии – свежезаваренным чаем и булочками с домашним вареньем. Когда всё успевает?
– Доброе утро, Зинаида Ивановна. Насыщенно прошли выходные. Как Вы и наказали, дома не сидела. В пятницу тусила в "Пьяном монахе". В субботу ходила в кино. В воскресенье гуляла в парке.
– У тебя "Валидол" есть?
– Нет. Вам плохо? – встревожилась девушка.
– Ага. Вызывай сразу скорую помощь. Сердце Зинаиды не выдержит таких потрясений – Регина Ростоцкая тусила и гуляла. Тарас Шевченко, наверно, в гробу перевернулся на Украйне милой, – сказала Зинаида и отпила чай.
– Да ну Вас. Опять Ваши шуточки. А я уж было к телефону потянулась.
– Рассказывай подробности. Добей тётку Зинаиду окончательно. С хлопцем гуляла или как?
– С хлопцем, – кивнула Ростоцкая. Предупредила вопрос. – Но больше ничего не скажу. Рано ещё. Сглазить боюсь.
– Та я несглазливая. Переплюну через левое плечо трижды, и всё будет в ажуре. Рассказывай, говорю!
– Нет, нет и ещё раз нет! Всему своё время. Давайте работать.
– Тьфу! Только раздраконила любопытство Зинаиды и бросила на полпути.
Глушко обиженно, но смиренно, поплелась на рабочее место. Несколько стопок старых дел дожидались своей очереди на сканирование, подклеивание и прочие архивные действия. Ростоцкая тоже включилась в работу.
Руслан написал сообщение, позвал пообедать в столовой следственного комитета. Обычно Регина брала еду с собой. Готовила дома, накладывала в пластиковый контейнер, разогревала в офисе. Зинаида Ивановна подкармливала домашней выпечкой. Остаться голодной шансов не было. В общем, в заведения общепита она никогда не ходила. Однако возможность выведать новые подробности дела мэра заставила оторваться от дел и выйти из зоны комфорта в ветрено-слякотный мир. Благо до следственного комитета идти недалеко.
Запах борща и котлет начинался уже на подходе к столовой. В небольшом зале не протолкнуться. У стойки раздачи ждал Архипов. Положил на металлические рельсы два подноса, галантно пропустил вперёд. Рыбу или курицу?
"Салат и сырники с компотом", – решила Регина.
Архипов же нашёл им относительно чистый столик в углу большого зала. Усадил девушку, придвинул стул. Чем не свидание? Ели, нарушая детсадовскую поговорку "Когда я ем, я глух и нем", то есть болтали.
– Какие новости? – первой не выдержала Регина.
– Да, никаких особо нет. Выявляем врагов Таисии. Скорохода проверили, чист. В день убийства находился в компании жены на семейном ужине в ресторане. Праздновал день рождения брата. Свидетелей море.
– Но он ведь мог чужими руками всё сделать, – возразила Регина.
– Мог. А мотив какой?
– Не знаю.
– Прямо чувствую "глухарь" намечается. Зацепок ноль, – сказал Руслан с досадой. – После обеда Игнат Шахтин придёт по повестке. Может быть, прояснит пару вопросов. Не знаю.
– На допрос? Возьми меня с собой. Я мешать не буду, – встрепенулась Ростоцкая. – А может даже помогу.
– Ну, хорошо, – сказал Архипов. Кажется, даже обрадовался.
В допросной комнате ничего лишнего быть не должно. Стол, стулья, давящие на психику тёмные стены и потолок. Ничто не должно отвлекать от игры в вопрос-ответ. Самое главное – яркий свет в центр помещения, мол, соберись, сконцентрируйся на правде, гражданин подозреваемый. Игнат сидел за столом, откинувшись на спинку стула. Нога на ногу. Дырявые джинсы демонстрировали тощие волосатые коленки. Татуированная ящерица ползла по шее рокера, демонстрируя миру острый язычок.
– Твою кочерыжку! И красавица здесь. Здравствуй, няшная Регина.
– Запомнили моё имя? Здравствуйте, Игнат.
– Вы знакомы? – спросил Архипов с подозрением.
– В баре встречались, – отмахнулась Ростоцкая.
– Чё звал, начальник?
– Интересуют твои отношения с мачехой.
– Ну, в лес она меня за подснежниками не отправляла. Посуду мыть не заставляла, – сказал Игнат с ухмылкой. – Сорок розовых кустов…
– Отставить паясничать, Шахтин, – по-армейски резко перебил Архипов. – Отвечай на вопросы чётко и по форме. Ясно?
– Или что?
– Или закрою на два дня. Без предъявления.
– Убедил, – засмеялся Игнат, поднял вверх обе руки, мол, сдаюсь, сел нормально. – Ну, какие могут быть отношения? Нематеринские, это точно. Она всего на два года меня старше. Тёлка красивая, неглупая. Я к ней сначала подкатывал яйца, она отшила. Говорю же, неглупая.
– Не ревновал к отцу?
