– Секунданты! – хлопнул себя по лбу Уваров. – Но это ничего не объясняет. Вернее, у меня есть вопрос…
– Я весь внимание.
– Понимаете, поза: довольно затруднительно стреляться, когда один из противников стоит к другому спиной. О том, чтобы сделать выстрелы одновременно и попасть прямиком в цель, речь вообще не идет.
– И снова вы правы, – заметил тенор. – Вы всякий раз делаете совершенно правильный вывод, но останавливаетесь на первом же подходящем варианте объяснения.
Представьте себе красивую лесную поляну в паре километров от города. Солнце уже взошло, поют птицы… Вы обнаруживаете двух застреленных дворян, которые лежат лицом друг к другу. Между ними порядка десяти шагов. Ваша первая мысль? Да, вы подумаете на дуэль.
А раз это дуэль, в которой погибли оба участника, и при этом исчезли пистолеты, то надо искать секундантов – единственных людей, которые могли их забрать.
– А секунданты, позвольте напомнить, согласно нашему Уголовному Уложению привлекаются за недоносительство во-первых, и, во-вторых, за участие в дуэли, повлекшей смерть участников. – профессор постучал пальцем по толстенному фолианту на столе. – За это они подвергаются заключению в крепость. Что же им делать? Очевидно, на поляну скоро приедут грибники, любители пикников – место популярное. Прятать трупы? Не вариант – слишком далеко до ближайшей реки, лопаты под рукой нету. Они видят: оба убиты, под ними уже есть следы крови… Они переносят один из трупов – Алексея – на третью позицию, тот приминает траву, оставляет на ней следы крови.
– Теперь у нас трое убитых, просто один труп пропал, – восхищенно проговорил Уваров.
– Но дальше был чудесный и очень простой трюк: тело Алексея возвращают на место и разворачивают вокруг собственной оси на половину окружности, на 180 градусов.
– А тут не понял – в чем смысл?
– Тут есть смысл, – заверил его Каменев.
Во-первых, теперь пришлось искать убийц троих человек. Во-вторых – и это главное: поза оставшихся двух перестала напоминать дуэль: изменилась видимая траектория пуль. Вместо сходящихся выстрелов получились два разнонаправленных: один – слева, другой – справа. И это уже напоминает действия бандитской шайки.
– Отсюда и следы на траве, которые мы приняли за предсмертную агонию. А это была попытка секундантов спасти себя от тюрьмы.
– Они унесли оружие, когда дуэль так трагически окончилась, – покачал головой Филимонов. – И положили в карман Званцеву перчатку – чтобы скрыть от уголовного суда дуэль. Секундант взял перчатку у Васильевского и положил в карман плаща Званцева – но ошибся карманом. Правильно?
– Звучит логично… – подтвердил надворный советник.
– Ведь это вы были секундантом? – обратился он к Васильевскому. – Дайте угадаю: вы были секундантом своего кузена.
– Да, верно, – обреченно сказал Виктор.
– А Михаил Званцев, соответственно, секундантом Алексея?
– Да, – снова кивнул Васильевский. – Вы правы. Это крепость?
Тенор повернулся к статскому советнику, тот пожал плечами: «как знать, может суд присяжных решит иначе, принимая во внимание обстоятельства, причины дуэли… Из-за чего они вообще вздумали стреляться?»
Васильевский замялся – видно было, что ему трудно начать рассказ, хотя именно от этого зависело, светит ли секунданту несколько месяцев крепости.
– Я могу в общих чертах сказать, где, когда и даже почему произошел вызов, – прервал затянувшуюся паузу Каменев.
– Вы знаете? – дернулся Виктор, – прошу вас, не при Эльзе!
– Догадываюсь. Все началось с одной неосторожно брошенной фразы, сущей мелочи, должно быть. По крайней мере, так казалось Дмитрию Павловичу… Он, наверное, подумал, что это очень удачная шутка. Дело было в пятницу вечером, когда на сцене подходил к концу третий акт «Гугенотов». Приближался антракт, а на сцене Валентина де Сент-Бри должна была…
– Пожалейте ее! – крикнул Васильевский и едва не бросился к ногам рассказчика. Его остановила только фраза «Пусть продолжает» – вдова впервые за вечер заговорила. Виктор обреченно рухнул в кресло.
– В конце третьего акта Валентина де Сен-Бри не по своей воле становится супругой графа Невера. Что сказал Дмитрий Павлович про нее? – Каменев кивнул в сторону Эльзы.
– Нет, это останется тайной, хотите того или нет, – ответил Васильевский. – Но позвольте узнать, как вы догадались? Причем с такой точностью? Вас же там не было, и слышать никто не мог.
– Это несложно. То, что вы с самого начала так оберегаете Эльзу, дало понять, что ключ где-то здесь. Где? Сходство сюжетов… В тот день я и правда не был в опере, но я обратился к знакомой артистке, а она очень внимательна. Вы не аплодировали.
Что могло заставить забыть о «Гугенотах»? Взгляните на состав: Баттистини пел Невера, Нравина – Маргариту Валуа, Мазини – Рауля. Забыть о них – не шутка, даже не ссора, а что-то серьезнее.
– Вы снова правы, – выдохнул Виктор. – Что было дальше, вы знать не можете, я обязан дать некоторое пояснение. Скажу сразу: на первом допросе я не то, чтобы врал – я рассказал не все. Насколько я понимаю, Михаил сделал то же самое. После того, как прозвучал формальный вызов и была брошена перчатка…
– Почему же вызов последовал от Алексея? Ведь речь шла не о нем.
– Миша никогда не слушал, что говорят… Он, скорее всего, даже не заметил, – второй раз за вечер сказала свое слово вдова.
– Да, – подтвердил Васильевский. – А Алексей был взбешен. В антракте мы вышли обсудить условия дуэли и согласились, что привлекать посторонних не стоит. Сразу сообщили сторонам, где и когда будет дуэль. Оставалось решить вопрос с секундантами; мы подумали, что сами будем ими. Я стал секундантом кузена, а Михаил – Алексея.
– Но это против правил! – воскликнул Уваров. – Родственники стреляющихся не могут быть их секундантами.
– Это дело полно нарушений всяческих правил; дуэльный кодекс – не самое большое из них. Где провели ночь дуэлянты, этого мы, похоже, никогда не узнаем. А вы? Вы были вместе?
– Да, сняли по комнате в какой-то недорогой харчевне, где не спрашивают имен и паспортов.
– В Петербурге таких полно… – кивнул статский советник.
– Других вопросов там тоже не задают. Мы до поздней ночи сидели и обсуждали условия поединка. В конце концов мы даже пришли к тому, что можно уладить дело миром. Михаил объяснит брату, что все это ерунда и блажь, а я растолкую Дмитрию Павловичу, что все останется без свидетелей. Они выпустят пули в небо и выпьют шампанского за примирение. Я был так воодушевлен этой мыслью, что немедленно отправился домой за пистолетами и шампанским. Но после двух выстрелов они внезапно…
– Да, отсюда и полная бутылка… Получается, убедить их не удалось, – заключил Уваров. – Печальная история. А остальные, профессор? С ними что?
