Ну вот и все. Еще до обеда ворота тяжко вздрогнули, пронзительно заскрипели и с грохотом повалились на землю, выдирая из стены державшие их камни. Вражеские катапульты перенесли свой огонь на соседние башенки, а к образовавшемуся пролому понеслись первые отряды визжащих степняков. Этот штурм отбили, но большой кровью. Потом был еще один штурм. И еще. Вечером к воротам нельзя было подойти, не споткнувшись о чье-нибудь бездыханное тело, а вся земля вокруг пропиталась кровью павших так, что поменяла свой цвет. Потери с обоих сторон на этот раз были просто чудовищные — не раз степняки и защитники Канамо сходились здесь в яростной рукопашной схватке. Даже наш отряд, стоявший, как обычно в резерве, засылали атаковать почти уже прорвавшихся за ворота кочевников. Их сегодня тоже выбили немало, разя на подходе стрелами и кладя десятками при попытке прорваться внутрь. Ну и маги не отставали — не один нападавший упал на землю в виде обугленного бесформенного куска плоти. Но остающееся численное превосходство степняков почти не давало шансов обороняющимся удержать Канамо до подхода помощи основного войска. Еще какие-то два чертовых дня, и здесь появится тысячная армия Империи. Но не судьба. Следующий такой же день штурма и на стенах останутся только артиллеристы. Одна надежда, что оставшиеся завтра в живых дождутся долгожданной помощи, обороняя башню. Вечером всех, кто был из мирных в поселении, вооружили оружием, собранным с мертвых и стали сооружать баррикады из всего, что валялось бесхозным. Из лагерей степняков уже доносились победные вопли.
Мы с Гномом напряженно думали о судьбе добычи. Вывезти — нельзя, перепрятать — некуда. Начнутся бои за башню, велик шанс, что обнаружат наш пролом в ней. А за ним — лестница, ведущая к верхней площадке и, главное, истошно вопящий замурованный в гробнице колдун, способный на многое после многолетнего заточения, мы в этом не сомневались. Испепелит, проклянет и исчезнет, дьявольское племя, а нам потом после воскрешения над головешками плакать, сетуя на злосчастную судьбу. Да над нами все горгульи Нотр-Дама хохотать будут. Надо что-то придумать.
Подумать только, седьмой день осады, а как все изменилось в Канамо! Вместо равномерного торжественного звона колокола — яростный перезвон, предупреждающий об очередной атаке, в таверне вечером вместо нестройного стука кружек после тоста — хмурые лица солдат, торопливо хлебающих суп перед очередным выходом на стены, на площади, ранее полной людей, спешащих по своим делам — догорающие остатки смолы после последнего обстрела. Весь город в пожарах, дыму и мечущихся по улицам военным, спешащих на защиту того, что вскоре превратится в ничто. Мы сидели под навесом в нашей недавно отрытой траншее под башней и ждали приказа выдвигаться помогать затыкать очередную попытку прорыва в поселение. От сорока бойцов в отряде осталась дай бог половина, и это нам еще повезло. Некоторые команды после последних схваток выбило полностью.
На площадь выбежало несколько бойцов в рваной и заляпанной кровью одежде.
— Все в башню, они прорвались!
— В городе отряды кочевников! Скачут сюда! — донеслись до нас отчаянные крики.
Наперерез им выбежал офицер.
— Куда, твари! Назад!
Он хотел крикнуть что-то еще, но один из солдат рубанул его мечом и офицер, схватившись за собственную отрубленную руку, упал в пыль с крошевом камней и стал судорожно сучить ногами в агонии. Солдат удивленно посмотрел на свой окровавленный меч, не веря, что он сейчас сделал, потом на лежащего офицера, испускающего дух. Огорченно махнув рукой и вытерев меч об одежду убитого, он побежал к башне.
— Сюда беги, придурок! — крикнул ему Гном и призывно указал рукой на траншею.
Боец послушался и перелез к нам через вал.
— Где они? — равнодушно спросил я.
— Уже везде! — выкрикнул возбужденно тот.
— Где везде? Тут никого нет!
— Я видел… Нам закричали…
— Так ты видел или услышал крик? — перебил я.
— Видел. То есть услышал. — немного приходя в себя, более спокойным голосом ответил боец.
— Ясно. Кто-то крикнул «граната», и вы все побежали. Так? — Гном насмешливо посмотрел на солдата.
— Нет. Про гранату не слышал. Что это такое?
— Найду, покажу. И засуну в штаны уже без чеки, чтоб не орал почем зря, а главное — офицеров своих не убивал! — пригрозил Гном.
— Он сам виноват. Навстречу прыгнул, я и ударил. — стал оправдываться боец.
— Точно. — согласился Гном. — Ты промахнулся, и он отрубил с досады себе руку. С нами останешься, гандон штопанный. И перестань бестолку махать своей железкой, а то копьем прибью к площади рядом убиенным.
Боец согласно кивнул головой и обессиленно сел на камни.
— В меня словно дьявол вселился. Не хотел я его… — снова стал оправдываться он.
— Проехали. Если сюда придут, отобьем первый натиск и смоемся на башню. На вот, держи копье. Может, посчастливится, продырявишь кого и грех свой смоешь — я протянул копье.
Боец его взял, встал правее меня и приготовился к бою. Мы словили еще несколько бегущих, потом из башни выбежали к нам на подмогу еще с десяток солдат и траншея разом превратилась в то, что задумывалось при ее строительстве.
Первый отряд азартно визжащих степняков мы пустили под ноль за пару десятков секунд. Ну не стоит, не осмотревшись, бросаться на незнакомых вооруженных мужчин. Пара взметнувшихся ввысь копий, тонкий свист стрел — и шесть кочевников с удивленными немигающими глазами смотрят в небо, где их с распростертыми объятиями уже с нетерпением ждут. Второй отряд, возмечтавший покуситься на наши измазанные кровью и грязью мундиры, уже рыл в пятнадцать, да, с ним пришлось повозиться. А там и третий подоспел. Эти не спешили нападать с ходу, а подождали свою пехоту, не замедлившую появиться и начать нас обстреливать через площадь с крыш домов. Но им тоже не повезло, с башни все эти премудрости было видно, как на ладони и еще пара десятков трупов пополнили скорбный пейзаж на площади. Оставшиеся враги рассеялись в глубине улиц, ожидая подхода основных сил.
— Еще разок попробуем отбиться и делаем ноги на башню! — предупредил я всех. — Больше одной атаки удержать их не получится.
Народ кивнул и продолжал наблюдать за мелькающими за площадью врагами. Те, кто залезал на крыши, были не страшны, их доставали с верхней площадки башни. Тем временем уже наступал вечер, и я надеялся, что атаки на сегодня закончились.
— Слышь, Тупик, из тебя, наверно, неплохой командир выйдет. — негромко сказал мне Гном, засевший рядом за камнями вала. — Уже двадцать бойцов под началом и результат хороший, вон сколько туземцев в пыли валяются.
— Это плохо, что валяются, теперь ими можно прикрываться и по нам лупить. — вздохнул я с тоской.
— Как думаешь, пойдут еще сегодня в атаку?
— Если решат не откладывать на завтра то, что можно сделать послезавтра. Посмотрим.
Слева послышался шум бегущей толпы, с площадки башни в ту сторону немедленно улетел обжигающий глаза шар, и опять наступила тишина.
