«Спать нельзя, — решила Вельмина, — вдруг какой-нибудь зверь нас найдет?»
Но прошедший день вымотал настолько, что Вельмина сама не заметила, как плавно соскользнула в глубокий сон.
Пробуждение…вышло неожиданно интересным, но при этом пугающим. Вельмина сразу почувствовала, что что-то не так: ее явно придавило поперек тела… чем? И что это за сопение в затылок?
Боясь лишний раз пошевелиться, она осторожно повернулась на спину. Как такое получилось? Они ведь ложились порознь… А теперь Итан, король-дракон, собственническим жестом прижимал ее спиной к себе, да ещё и ее голова оказалась на его плече. Вельмина закрыла глаза. Нет, определенно Боги смеются над ней: еще вчера она решила, что приложит все усилия, чтобы отпустить этого мужчину — а на следующее утро просыпается в его объятиях. И все было бы гораздо проще, если бы лежать рядом с ним было сродни простому лежанию в кровати. Но дыхание предательски сбилось, и чувствовать на себе тяжесть его руки определенно нравилось.
«И что дальше? — со скоростью ястреба пронеслась мысль, — да и вообще, что с того, что он так тебя волнует? Может быть, ты ему и не нужна вовсе, потому что, будь иначе, он бы уже что-нибудь сделал…»
От воспоминания о том, как он нежно гладил ее запястье, сердце подскочило в груди. Вельмина растерялась окончательно. Положение ее было смешно и печально одновременно: лишившись всего, она бредет куда-то в компании короля-дракона, которого все считали мертвым, и который вовсе не торопится донести до нее мысли — а собственно, зачем ему нужна сама Вельмина? Пожалуй, худшей ситуацией можно было назвать только брак с Кельвином де Триоль.
И Вельмина, мысленно поклявшись хранить спокойствие, аккуратно сбросила с себя тяжелую руку. Итан тотчас проснулся, его тело напряглось, и он уставился на Вельмину спросонья мутным и крайне недовольным взглядом.
— Что? — спросил хрипло.
— Я… — она растерялась. Как ему объяснить, что ей тяжело находиться так близко, потому что начинает хотеться быть ещё ближе, но она совершенно не понимает, чего хочет сам Итан.
— Ты замерзла ночью, — его взгляд прояснился, — я ничего… не хотел. Я не хотел тебя обидеть или оскорбить.
Он тут же сел, провел рукой по лбу, прогоняя остатки сна и осматриваясь.
— Странно слышать оправдания… — невольно вырвалось у нее.
— От короля-дракона? — горькая усмешка. — от чудовища, вырывающего сердца и купающегося в крови девственниц? Что ещё про меня рассказывали, м-м?
Вельмина сжалась в комок. Похоже, разозлился… И все-таки посмотрела прямо в потемневшие глаза Итана.
— Но… ты и вправду вырывал сердца. Мой муж…
— Так себе удовольствие, все это делать, — Итан рассеянно провел рукой по волосам, отбрасывая их назад.
Если бы он так делал в доме де Триоля, она бы его куда быстрее узнала…
Потом он поднялся и подал ей руку.
— Нам нужно идти дальше. А еще… ещё я хочу рассказать тебе кое-что, чтобы по крайней мере один человек помимо королевы Лессии понимал, что происходило на самом деле. И чтобы хоть кто-то узнал, что собой представлял чудовищный король-дракон Селистии.
***
Солнце только-только взошло, небо казалось гигантской ракушкой, перламутровой створкой накрывшей землю. Туман редел, и было довольно свежо: Вельмина запоздало сообразила, что за ночь одежда все-таки отсырела. Дорога была все так же пустынна, лишь одна самоходная повозка лихо пронеслась мимо. Похоже, в Аривьене они ездили куда быстрее, чем в Селистии.
Шагалось легко — несмотря на то, что давали о себе знать голод и совсем немного — жажда. Итан нес сумку, видимо, решив, что понесет все сам — лишь бы эта женщина рядом шагала хоть как-нибудь. И было так тихо, как будто весь мир накрыло хрустальным куполом. Вельмина слышала звуки их шагов по булыжной мостовой и дыхание.
— Лессия была старой мерзкой кровожадной сукой, — откровенно сказал Итан, не глядя на Вельмину. Ей показалось, что он специально отводит взгляд, как будто стесняется того, что сейчас будет сказано.
Он помолчал несколько мгновений, затем решительно продолжил:
— Я уже говорил, что помню, как жил в другом месте. До пяти лет. А потом меня украли и привезли Лессии. Тогда я ещё не знал, что это та самая королева, которую мне предсказали. Да, Вельмина, я верю в предсказания, — горький смешок, — в священных книгах написано, что Старица плетет судьбы, и, как бы ты ни крутился, от того, что уже выплетено, не уйти…
— Но не каждая гадалка может правильно прочесть эти плетения, — растерянно пискнула Вельмина, вспомнив о своих собственных предсказаниях. Но ведь… это невозможно? Или наоборот, именно теперь это стало близко, как никогда раньше?
— Речь сейчас не о предсказаниях. Речь о короле-драконе, — на губах Итана появилась горькая усмешка, — как только Лессия заполучила в свои цепкие руки пятилетнего мальчика, она принялась наслаждаться победой. Хотя непонятно, какой победой? К чему были все эти наказания, унижения? Такое чувство, что она хотела унизить не меня, кого-то другого. Возможно, кого-то из моих родителей? Я этого не знаю, но попробую выяснить — исключительно, чтоб дополнить картину собственной потерянной жизни. И первым делом Лессия поставила на мне печать… Да, черную печать с гербом, ты ее видела. А еще она сделала серебряную куколку. Это примерно как перстень на твоем пальце, чтобы управлять рабом. Но куколка была куда как более сильным артефактом. А потом… — внезапно он запнулся, и Вельмина увидела, что взгляд сделался остановившимся, стеклянным. — Потом она стала изобретать дракона.
— Королева была алхимиком, — хрипло шепнула Вельмина.
— Да. Она живо интересовалась способами трансмутации живого, — подтвердил Итан, — можешь себе представить, сколько ей пришлось провести экспериментов, прежде чем из человеческого тела получился настоящий дракон?
— Я бы до такого не додумалась.
— И слава Богам, — он улыбнулся и как-то особенно пронзительно глянул, — потому что, чтобы это провернуть, надо быть тварью, далекой от всего человеческого. Ну так вот. Получив дракона — а мне к тому времени как раз исполнилось пятнадцать лет — королева захотела получить и короля. Во всех смыслах получить, понимаешь?
Вельмина смешалась и поняла, что краснеет.
— И мне поначалу даже нравилось, — Итан говорил равнодушно. Вельмина сообразила, что для него все это — давно прожитое, покрытое пеплом. — Да, мне нравилось то, что она позволяла делать. Лессия всегда была раскованной в постели, а в глазах пятнадцатилетнего мальчишки — и подавно. Но, сдается мне, некоторым женщинам просто нельзя давать в руки власть, потому что это их портит, а некоторых так и вообще сводит с ума. Я становился старше, Лессия начала стареть. И ее пристрастия… скажем так, стали выходить за рамки того, что считается нормой между мужчиной и женщиной.
Вельмина вздохнула. Она понимала, что Итан сейчас щадит ее, не раскрывая подробностей, но в то же время слушать подобное было неприятно, резало, саднило где-то под ребрами. Он… был мужем королевы. И они занимались любовью, не раз и не два. Да, отчего-то думать об этом стало неприятно.
