Кирилл спас отца от самой большой ошибки в жизни. Да, я считаю, что ударить родную дочь, которая заботилась о тебе пять лет, а потом, хоть и косвенно, спасла тебя от заоблачных долгов — это самая большая ошибка в жизни. Потому что без моего участия этой жизни не было бы вообще!
После этого — то ли поняв, что не справится с более сильным противником, то ли осознав, что сотворил глупость, — папа присел обратно и уставился на столешницу, точно загипнотизированный. Он просидел так минут десять. Мы с Кириллом даже ушли в соседнюю комнату, чтобы не тревожить его своими разговорами.
Мало ли, что он может учудить ещё.
Вот и Кирилл подумал точно так же.
— У вас оружия в доме нет? — спросил он, стоило нам только оказаться в моей бывшей комнате.
Я сразу поняла, о чём он, но на всякий случай всё же уточнила:
— Почему ты спрашиваешь?
Кирилл кивнул в сторону кухни.
— Боюсь, что твой отец выдумает что-нибудь ещё.
— Нет, — уверенно ответила я, отрицательно мотая головой. — Нет-нет, конечно нет. Глупости. Всё хо… — получается, не всё… Внезапно до меня дошло: — Ножи!
Я уставилась на мужчину выпученными глазёнками.
Кирилл подошёл к двери и закрыл ту на защёлку.
— Будем надеяться, я успею защитить нас.
Я выдохнула, обалдевая от происходящего. Сюжет заворачивался — круче не придумаешь.
Потом мы обсудили возможность перевозки отца в лечебницу. Кирилл сказал, что у него есть некоторый опыт.
— Не самый лучший… — признался он нехотя.
— Опыт? — не поняла я.
— Моя мама… — было видно, что Кирилл говорит через силу. — Дело в том, что… когда мама бросила отца, она начала пить. Лет с четырнадцати я, можно сказать, тянул семью на себе. Я не понаслышке знаю, что такое пьющий родитель.
— Ты? А как же братья?
Мужчина усмехнулся.
— Неужели тебя не смущает, что мы совсем непохожи?
— Не поняла.
— Ну ладно я и Стас. Но светловолосый Семён, — Кирилл уставился так, словно я должна была додумать сама.
И я додумала…
— Вы не родные?
— Отец ещё тот бабник. Он жил с нами до тех пор, пока мне не исполнилось четырнадцать. Потом мама узнала, что отец изменяет. Полагаю, она знала это и раньше, но тогда, видимо, ситуация достигла кульминации, и мама больше не смогла терпеть.
— Я… я не знала…
По какой-то непонятной причине мне стало стыдно. Казалось бы — ну не знала и не знала. Что такого? Он же, вроде как, и не рассказывал. Откуда мне было знать? Но, стоило ему приоткрыть завесу своего прошлого, как я почувствовала какую-то родственную душу. Третий раз за вечер… Теперь я могу не только положиться на него, но и как будто даже… поговорить с ним? Как будто нас объединяет общее прошлое. Ну… про общее прошлое ты конечно загнула, Леся, но общая тема у вас точно есть.
Подняв на Кирилла пытливый взгляд, я спросила:
— Расскажешь:
Кирилл пожал плечами.
— Кажется, я уже это сделал. Что ты хочешь знать ещё?
— Как ты справился с этим? Как познакомился с братьями?
Кирилл Кивнул на кровать, предложив присесть. Я согласилась.
— Как справился… — он ненадолго задумался. — Не знаю. Просто отстранился. Занялся учёбой. Отец хоть и был гулякой, но алименты выплачивал исправно. Он даже квартиру нам оставил. Мог позволить. Так что… на жизнь хватало, если, конечно, не учитывать постоянных маминых пьянок. Она-то никогда не была самостоятельной. Наверное, поэтому и боялась бросить отца. А когда всё-таки решилась, то выбрала наилегчайший из всех путей — просто спиться.
Как же знакомо, — думала я, глядя на мужчину. Всё то время, что он говорил, я не могла оторваться от него. Так и смотрела, как дура. Даже когда поняла, что он заметил, всё равно продолжала таращиться.
— С братьями познакомился, в одиннадцатом классе. Я тогда отца уже чёрт знает сколько не видел. И вот он вдруг звонит мне, говорит, что хочет увидеться. Я согласился без задней мысли. А когда пришёл на место, оказалось, что он собрал всех своих детей и решил познакомить нас. Выдал такую речь, что я потом, наверное, года два оставался под впечатлением. Там было что-то типа: вы мужики, а мужики друг друга бросать не должны. Якобы женщины приходят и уходят, а мужики остаются. А мы дескать вообще братья родные, и как будто это что-то запредельное. Самое ценнейшее в жизни. Так-то он был прав. Просто забавно слышать подобное от человека, который знакомит тебя с твоими братьями спустя семнадцать лет. Но, на фоне спивающейся матери, уверенная речь отца стала для меня путеводителем в жизнь. Я так до сих пор и думаю — братья это самое лучшее, что случалось со мной в жизни. — Кирилл вздохнул. — Мы со Стасом одного возраста, в универ поступили вместе. А вот Семёна пришлось тянуть за собой. Было трудно, но справились. Не знаю, чем отец тогда думал и почему наделал детей с такой небольшой разницей во времени, но сейчас я только благодарен ему за это. Если бы не парни… не знаю, справился бы я с зависимостью мамы или нет…
Кирилл замолчал.
Я поняла, что он закончил, но не могла заговорить. Не знаю, нужны ли были вообще какие-то слова…
Мне ужасно хотелось его поддержать.
В итоге я просто пододвинулась к нему, протянула руку, посмотрела прямо в глаза — без страха и стеснения, — и коснулась его. Взяла его руки в свои. Так мы и просидели — молча глядя друг на друга, словно нам не нужны были никакие слова.
Чуть позже я и вовсе расчувствовалась окончательно, заявив, что даже не знаю, как благодарить Кирилла за всё, что он сделал. И да, я действительно собиралась возместить все его потери, а не говорила это просто потому, что так надо было сказать из вежливости.
Конечно же, ответом было:
— Ты уже поблагодарила.
Сначала я не поняла, о чём он, но когда он напомнил про то нелепое «спасибо», произнесённое на улице, я даже усмехнулась.
После этого Кирилл как бы в шутку предложил съездить перекусить шаурмой, но я отказалась.
— Прости… слишком тяжёлый выдался вечерок…
Хоть я и сидела в машине, но нервотрёпка, которую я испытала за то время, вымотала сильнее, чем полноценная смена в баре.
Кирилл согласился.
Он отвёз меня домой. Перед тем, как попрощаться, посоветовал хорошенько подумать над предложением о лечении отца. Я искренне пообещала подумать. Признаться честно, была готова согласиться уже и тогда, но всё же притормозила с принятием поспешных решений. Сейчас ещё насоглашаюсь, а потом до конца жизни не рассчитаюсь. Учитывая мою самостоятельность, думала я так совсем не напрасно.
— И ещё кое-что… — неловко кинул Кирилл в спину, как раз когда я уже почти вышла из авто. Пришлось сесть обратно.
