— Чёрт! Это что?!
Кирилл снова пожал плечами.
— Газировка.
— Издеваешься?! — недовольствовал брат.
— Ну… газировка с алкоголем.
Сморщенный лоб Стаса не предвещал ничего хорошего.
— Твою же! Что за подстава?! Ты же знаешь, что я за рулём.
— Придётся остаться.
— Это очень эгоистично, — часто кивая заявил Стас.
— Брось! Хватит! Тебе тоже есть о чём пожаловаться. Я не могу так. Да! Эгоистично! — Кирилл развёл руками. — Мне нужно с кем-то выпить.
— Семён бухает чуть ли не каждый день.
Кирилл деланно отмахнулся.
— Ай, брось! О чём мне с ним разговаривать? А если и так, то я заранее знаю, что он ответит. Типа: найди девку на одну ночь и не морочь голову.
Стас молчал.
— Ну, да… — наконец произнёс он. — Так-то ты прав. — Мужчина кинул взгляд на алкоголь, затем на брата. — К чёрту, — выпалил неожиданно, после чего схватил стакан и сделал жадный глоток.
Прошло ещё около двух часов.
Братья были пьяны на столько, что не произносили слова, а просто вываливали их на пол, надеясь, что хотя бы одно из них доберётся до собеседника своим ходом.
— Нужн създить… — было начал Кирилл, но запал быстро растворился в пространстве. Приложив все силы, чтобы подняться, мужчина встал со стула и чудом не повалился в бок, когда его понесло влево, словно при морской качке. Он предпринял ещё одну попытку донести мысль: — Нужн доехть к Лесе.
— Доехать? — по голосу чувствовалось, что Стас трезвее брата. — Да ты еле на ногх стоиш.
— Нужн доехть… — с трудом настаивал Кирилл.
Чуть позже, стоя под окнами Лесиного дома, Стас пытался понять, в какой момент упустил огромный пласт памяти. Он точно знал, что был против. Но вот они здесь, во дворе спального района, стоят как два истукана, готовые свалиться в любой момент. Уличная свежесть бьёт в голову, проветривает мозги, Стас силиться вспомнить, но ничего не получается.
Кирилл, с трудом отыскавший телефон в кармане брюк, вынул тот наружу. Выскользнув из рук, гаджет устремился на землю. По округе тут же разнёсся шум от удара.
— Блиииин, — жалостливо протянул Кирилл, поднимая смартфон. — Не работает, — констатировал он, глядя на разбитый экран. — Развернувшись к брату, Кирилл вежливо попросил: — Дай свой.
Вежливо… Не словами, но взглядом.
По крайне мере, у него уже не заплетается язык. Уже прогресс. — подумал Стас, протягивая телефон.
— Спасибо.
На всякий случай Стас решил уточнить:
— Ты уверен, что сейчас самое время?
Словно страус, высунувший голову из песка, Кирилл резко оторвался от экрана.
— Нет, — прозвучал уверенный ответ.
— Тогда поедем обратно? — с надеждой спросил Стас.
— Нет, — ещё твёрже ответил Кирилл, возвращаясь к поиску необходимого номера.
Тяжело вздохнув, словно описывая всю безысходность этим поступком, Стас уставился на одно из окон, за которым горел свет. Где-то внутри он сам хотел оказаться здесь. Знал, что Леся живёт у подруги, за которой пытался приударить мужчина. Затуманенный алкоголем разум рисовал картины триумфального появления — вот-вот они встретятся с Ксюшей. Она увидит его. Наверняка примет за ненормального. Но он попробует отбрехаться, сказать, что во всём виноват его брат. Он тут только для того, чтобы не бросать Кирилла. Трезвый, умный, рассудительный. Решает все проблемы. А после… После хотелось бы, чтобы она бросилась ему в объятия. Но этому не бывать. Почему? Потому что это самое неподходящее для романтики время. Вечер — да. Звёзды — да. Но они же уже не дети. Не подростки, чтобы совершать такие глупости. Обивать порог посреди ночи, чтобы что?
Стас так глубоко погрузился в пучину рефлексий, что даже не заметил, как в один прекрасный момент его брат нагло объявил в телефон:
— Я не уйду отсюда, пока ты не спустишься!
Речь была такой идеальной, что казалось, будто Кирилл протрезвел за пару секунд.
Глава 32. Недовольные соседи
Я вышла на улицу в пижаме с накинутым сверху пальто. Так уж вышло, что мне не захотелось готовиться к встрече — переодеваться, краситься и всё вот это вот. Оно и логично: если встреча не запланирована и навязана пьяным ухажёром, желание строить из себя модницу стремится к нулю.
— Стас? — удивлённо вопросила я, подходя к мужчинам.
Издалека было непонятно, кто второй. Я и предположить не могла, что увижу Стаса. Если насчёт Кирилла ожидания были чуточку ниже — полагала, что он может вытворить что-то подобное, особенно после увольнения из-за кофе… — то шатающийся Стас стал для меня откровением.
— Ксюша дома? — первым делом спросил мужчина в очках.
Я закивала. Но не в ответ на вопрос.
— Понятно. Значит, миллионеры напились и решили показать, какие они смелые.
Как и говорила Ксюша: мужики — мальчишки.
Слово взял Кирилл:
— Леся, прости… — совершенно неожиданно начал он. — Я… не знаю, зачем приехал. То есть… знаю… но… — Завершающий штрих и вовсе поставил в тупик: — Понимаю, как глупо сейчас выгляжу.
Мужчина расслабил плечи и опустил голову. Я взглянула на Стаса. Брату даже не пришлось ничего говорить — всё было написано на лице. Он тоже ничего не понимал.
— Хорошо, — я сложила руки на груди. — Но раз уж вы здесь, может тогда скажете, зачем пожаловали. — Стас попробовал открыть рот, но я быстро прервала его поднятой ладонью. — Нет, можешь не говорить. С тобой всё ясно. Меня интересует ответ твоего брата.
Словно строгая мамочка я уставилась на Кирилла.
— Потому что не могу перестать думать о тебе, — глядя в пол признался мужчина.
Внутри всё сжалось. Я не думала, что так можно. Не думала, что люди могут так спокойно говорить что-то подобное, особенно в такой нелепой ситуации. Фильмы и книги научили, что всё происходит иначе. Например, в каком-нибудь романтическом месте, после идеального свидания… а тут… ерунда какая-то. Или я читаю неправильные книги, или мне достался бракованный ухажёр…
— Это… — слова застыли в горле. Я хотела ответить, но не знала, как. Рот-то открыла, а что делать дальше — непонятно. — Это неожиданно, — получилось выдавить с трудом. — Но сейчас не лучшее время.
Один взгляд на Кирилла, уставшего, разбитого на вид, — и всю злость как рукой сняло. Поначалу ужасно хотелось наорать. Я даже и не заметила, как перешла на успокаивающий тон. Ещё неясно, кого тут нужно успокаивать. Только что думала, что меня, а теперь сама как мать Тереза… для миллионеров.
— Мне очень приятно… — я споткнулась на половине фразы. Собственные слова стали откровением.
