— В итоге…Александр Васильевич, смог уладить конфликт и они отказались от каких-либо претензий к клинике.
Речь моего друга вырвала меня из моих расшалившихся не на шутку фантазий. Ничего не понимаю, повернулся к нему и упираюсь взглядом, вопрошая. Если вопрос решился сам собою. Кто своими добрыми намерениями решил помочь избавиться от высококлассного специалиста?
Он сразу же понял с полувзгляда, то, что было не произнесено вслух, но повисло в воздухе.
— Полагаю, что это, та самая медсестра, известившая о ходе операции.
— Думаешь, она, и в чём для неё выгода?
— А это мы, и узнаем сейчас от неё?
Умеет Бергманн держать интригу до конца. Стоило ему отворить дверь в кабинет, как в неё втолкнули даму с огромными от страха глазами.
Женщина раздражала одним своим видом, она пятилась назад пока спиной не натолкнулась на стену.
— Что вы хотите? — быстро оценила обстановку, значит расчетливая. Хищница. Быстро адаптируется, как хамелеон. Даже не растерялась. Ни капли смущения.
Какое-то время пытаюсь справиться с собой и не удавить эту неприятную женщину, совершенно не понимаю, с чего начать допрос…повисло затянувшееся молчание.
— Нам нужна информация — перехватывает инициативу в руки Эд и буравит её своим неимоверно тяжелым гестаповским взглядом. Даже я, иногда его не выдерживаю.
— Я ничего не знаю..- молниеносный ответ. Ах ты какая….
Что ж ….будет весьма не просто выудить нужную информацию.
— Нас интересует дело Зеленцовой? — мой друг тянет на свой лад фамилию девчонки.
— Какое еще дело? — вопросом на вопрос отвечает с глупым видом или прикидывается таковой.
— Это ведь вы моей матери рассказали об операции, — тут уже включился я в дело, преследуя цель. Женщина вздрогнула. — Не успокоились. И посмели после этого подать жалобу на хирурга проводившего мою операцию. И не куда-нибудь, а чуть ли ни в министерство здравоохранения. Анна из-за вас лишилась работы.
— Это не я! — раздался свинячий визг.
— А кто же тогда? — мы с другом переглянулись между собой и одновременно рассмеялись.
— Он! — звонкий крик. Ну и голос у неё.
— Кто он? — перебрасываемся с другом недоуменными взглядами. Он пожимает плечами. Кого же она имеет ввиду?
— Я лишь хотела, чтобы Полюшко усомнился в её работе и уволил её. У нас в столице полно клиник и Анюту с ногами и руками взяли бы любую. Аня-талантливый хирург. А я…вы просто не понимаете, он мой, мой. Последний шанс … мой. Это он — подделал документы и от вашего имени подал жалобу, чтобы она принадлежала только ему….- зарыдала во весь голос — а меня выкинул, как ненужную вещь. Понимаете? Нет, не поймете.
Сумасшедшая оказалась рядом со мной и вцепилась ногтями в рубашку, зрачки вращаются по орбите, наматывая круги, потом она также резко схватилась за голову.
— Кто он? — хватаю больную за плечи и как следует тряхнул её, чтобы пришла в себя.
— Чудовище — еле слышимый шепот раздался в звонкой тишине. Еле сдержался, терпение, которым, я итак не могу похвастать, треснул как мыльный пузырь.
— Кто он? — выплюнул через зубы с неимоверной злостью, вытаращился, сам выгляжу ничуть не лучше. Бешенство накрывает с головой.
— Левадиоти.
— Повтори, — моя физиономия вытягивается от понимания ситуации. Моментально отрезвляет.
Какого черта?! Так значит, он её решил себе прибрать чужими руками. Выставил меня монстром, а себя доблестным рыцарем в глазах девушки.
Из груди вырвался душераздирающий смех. Какова сволочь!!!
А я настоящий дурак….Ведь я приложил все усилия и надавил на неё, так, как я умею. А я умею, дай боже. Любой может позавидовать.
В памяти всплыли последние слова, горькие, едкие, как кислота. Как никогда расстарался. Мать твоою…
Обидел сам…..унизил….
Меня зашатало, оглушающий стук сердца раздавался набатом в висках, стало так больно, впервые, хотелось разодрать свою грудь и вырвать его, и вряд ли мне — это помогло….ведь не исправишь поступки, не сотрешь из воспоминаний. Совсем не заметил, как женщина затихла в моих руках.
За окном уже начинался рассвет.
— Позволишь другому, увести любимую… — бархатный голос Макса вывел из состояния прострации — Снова..- с чувством превосходства небрежно бросает вызов в лицо. Еще один мой друг. А другой перебрасывается с ним странными, хитрыми взглядами. Точно затеяли что-то против меня?!
Меня перетряхивает через раз, кулаки так и чешутся, не могу выбрать, кого же из этих двоих огреть. Макс аккуратно вытаскивает изрядно помявшуюся ткань платья из пальцев и уводит женщину, напоследок, бросив через плечо еще одно ехидное замечание.
— Только не напортачь, здесь, нужно с чувством и никакого давления, сам понимаешь, что…
Да ни чего я не понимаю…
Как исправить ситуацию. Столько дров наломали… Оба…
— Эдриан, мне нужна твоя помощь..- взмолился… тот чуть не поперхнулся на пустом месте. Чувствую, что он ни черта не проникся моей просьбой, так как бросал на меня такие взгляды. Словно я, только что сбежал из психиатрической клиники.
— Ты должен мне помочь. Просто обязан, — отдаю приказ, от досады топаю ногой.
Мой друг хмыкнул в кулак и по выражению лица, догадываюсь, что попросту насмехается надо мной.
Я привык, что женщины сами ложатся у моих ног, а не я….
Точно не я…
Как быть. с чувством разъедающим внутри все органы…Она же выгрызала заживо
Словно забыв о моем существовании. Бергман разворачивается и устремляется в том же направлении, что и Давыдов.
Предатели.
Друзья еще называются…!!!
На пороге он неожиданно приостанавливается на одно мгновение, окидывая проницательным взглядом и изрекает пророческие слова.
— Пусть сердце подскажет тебе….
Глава 18. Сердце
Впервые в жизни решил действовать по велению сердца и да, совет Эдриана помог. Абсолютно всё оказалось намного прозаичнее и проще. Достаточно сложные проблемы стали до банальности простыми.
Расхохотался..
Столько времени было потрачено, зря, одна ошибка за другой. Жил прислушиваясь лишь к доводам своего разума!!!!
Первым делом помчался к девчонке, дверь оказалось заперта. Обиделась?
— Открой, Анюта. Надо поговорить….Прости меня… — слова давались тяжело, обычно меня уговаривали. А тут…Начал тарабанить по дереву, чтобы наверняка достучаться. Не может же целую вечность прятаться за ней. Раздался противный скрип, развернулся по направлению звука. Сначала показалась голова, а затем и туловище сухонькой старушки в истертом халате.
