Мы с Шеонной одновременно ахнули.
Над нами нависла величественная лесистая гора. У её подножья колыхалось зелёное травяное море, а острые пики царапали хмурый небосвод заснеженными клыками. Я ошарашенно оглянулась, но не увидела за спиной ничего кроме молочно-бледного тумана. Как такое могло быть? Казалось, мы только отплыли от причала, преодолели не больше полмили и вот перед нами вырос каменный великан чей силуэт я не замечала ни из одного уголка Ксаафании и даже его тень никогда не касалась на Даг-Шедона.
— Мы слишком далеко от деревни, — с веселой усмешкой ответил Кай на мою растерянность, чем вызвал еще большее недоумение.
— Где мы? — удивилась Шеонна.
— В Лейтерине.
— Но… — Шеонна вскинула голову и поежилась. — На наших картах Лейтерин это остров.
— Лет двести назад так оно и было, — кивнул Кай. — Мой дед рассказывал, что когда-то Лейтерин был таким же топким островком, как Даг-Шедон и Несс, но, когда Разлом сотряс материк на этом месте выросла гора. Дед говорил, что её, как и туман, создали ведьмы, чтобы оградить себя от людей.
— Почему? — изумлённо спросила я.
Кай пожал плечами. Весло зашуршало по дну, юноша спрыгнул в воду и затянул лодку на берег.
— Я буду ждать здесь, — сообщил он. — Дальше мне нельзя.
— Куда нам идти? — уточнила я.
Загадочно улыбнувшись, Кай поднял взгляд к вершине горы. Я сглотнула подступивший к горлу комок.
— Что? — сокрушенно выдохнула Шеонна. — Мы будем взбираться туда целую вечность.
— Если они позволят, то вы доберетесь быстрее, — ободряюще отозвался Кай.
Найти дорогу оказалось несложно: узкая, выложенная серым камнем тропа, рассекала поросшее белым клевером поле, змеилась меж деревьев у подножья и плавно поднималась в гору. Какой бы магией не была пропитана здешняя земля, но Кай оказался прав: мы находились в пути не больше десяти минут, а уже поднялись в гору — озеро исчезло из виду, как и поле, а вместо них под нами плавал туман. Каждый шаг стоил десятка.
Было ли это хорошим знаком? Означало ли, что ведьмы ждут нас и желают помочь?
Воздух стал тяжелее и морознее, траву окропил белоснежный иней. Еще шаг и деревья расступились перед высоким частоколом, а тропа расширилась до небольшой площади у распахнутых ворот. Под резной аркой, украшенной барельефом с изображением бескрылого дракона нас ожидали три женщины.
— Зря вы проделали этот путь, — произнесла одна из них.
— Мы не станем помогать тамиру, — подхватила её сестра.
Ведьма, которую отринули болота
205 год со дня Разлома
С его последним вздохом жизнь покинула и старую хижину. Болота вычеркнули её из памяти Шираэна, которую так отчаянно берегли, позволили дождю забарабанить по крыше, а пронзительному ветру разгуляться на дощатом настиле, где мальчик любил проводить вечера.
Отныне ведьме не было места под крышами этого дома, как не было его и в Ксаафании. Родная земля, что однажды спасла её жизнь и вырастила под своей зашитой в одночасье стала чужой. Голос Болот смолк. Ноги, прежде едва касающиеся троп, теперь утопали в грязи, холодная влага пропитала подол длиной юбки, и ведьма впервые ощутила тяжесть болотных вод.
Она скорбела о грядущем расставании, но не сожалела — её уход принесет Болотам долгожданное спокойствие.
Но перед тем, как топкая земля Ксаафании уступит место тверди Дархэльма, женщина должна была сделать кое-что еще.
Задолго до того, как веки её сына сомкнулись в вечном сне, ведьма решила, что не позволит его душе блуждать по холодному царству Саит, и не позволит сестрам придать его тело погребальному костру — Болота нуждались в его Силе.
Сестры никогда не простят ей этого поступка, но она уже нарушила достаточно правил, может нарушить и еще одно.
Лазурный свет амев преследовал ее до берегов Курт-Орма, лизал пятки и стелился за спиной мерцающим ковром из пыльцы. Ведьме пришлось постараться, чтобы отвести взгляд сестёр от сияющего облака, пронзившего ночь лазурным пятном, от черного волка, семенящего следом, и от укутанного в саван ребенка на руках опечаленного отца.
Позже сёстры, конечно, заметят сияющую тропу, что ведёт к сердцу Болот, но к тому времени ведьмы уже не будет на Ксаафанийской земле.
Склизкие лапы Болот овили узловатые руки отца, обнимающего хрупкое детское тело — в первый и последний раз он держал мальчика на своих руках в момент его рождения и не мог примириться с тем, что судьба позволила ему вновь обнять сына лишь в такой трагический момент.
Болота настойчиво потянули, мужчина сделал еще несколько шагов пока не оказался в озере по пояс и только тогда возложил тело на воду. Белый саван пропитался холодной грязной влагой, зеленый ил забился в складки ткани. Из воды вынырнули новы щупальца, с осторожной нежностью овили хрупкое тело и медленно потянули ко дну.
Вскоре вода вновь замерла и над ней повис молчаливый туман.
— Я освобождаю тебя от всех уз, — бесстрастно обратилась ведьма к вышедшему на берег мужчине, и он поднял на нее темные впалые глаза. — Проживи оставшуюся жизнь, как ты мечтал и с той, кем мечтал.
Она развернулась и направилась прочь. Черный волк всё это время неподвижно стоявший в тени рощи, поплёлся следом.
Дорога медленно стелилась под их ногами, уводя прочь из корявых лесов и топких земель, будто не спешила расставаться. Но к рассвету она провела ведьму и волка под низкими сводами пещеры, насквозь прорезающей гору, и оборвалась на краю крутого уступа.
Лучи восходящего солнца коснулись черной звериной шкуры. Волк неспешно втянул свежий аромат ветра, привыкая к новому миру, где больше не будет мальчика, его всепоглощающей боли и одиночества. Зверь запрокинул голову к золотистому небу, отряхнулся, сбрасывая с себя вязкую болотную воду и затхлое дыхание Болот. И вместе с ними с его шкуры сошла чернота и ветер запутался в рыжей шерсти.
Ведьма смело шагнула к тамиру и прижала ладонь к его тёплому боку. Она надеялась почувствовать под бурой шкурой стук второго, детского, сердца или же услышать отголоски родного разума, но обнаружила лишь одинокую звериную душу, изнывающую от боли.
— Прощай, — произнес зверь и мягко отстранился.
Женщина кротко кивнула и вновь устремила взгляд к горизонту.
— Если ты хочешь знать, то однажды ты найдёшь маленького волка, — задумчиво произнесла она.
— Но ты не скажешь мне где? — с едкой усмешкой спросил зверь.
Женщина безмолвно покачала головой. Недовольно взмахнув хвостом, тамиру сорвался с места и бросился прочь, но через пару длинных прыжков голос ведьмы вновь настиг его, заставив остановиться.
— Эспер, — его имя на ее устах казалось чужим, колючим, обжигающим будто яд. — Она должна найти меня, когда твоей душе понадобится спасение.
