Кэйра направилась к выходу и уже у порога нетерпеливо бросила:
— Пошли.
Я вышла следом. Остановившись за калиткой, женщина в последний раз оглянулась на заброшенную хижину.
— Моя мать ушла из Лейтерина в тот день, когда ветер нашептал, что у неё родится сын. Однажды я проснулась, а её уже не было рядом.
Ведьма перевела на меня взгляд. Я молчала.
— Я по ней не скучала, если ты хочешь меня об этом спросить. Кассия была особенной, она видела будущее Гехейна на десятки, а то сотни лет. И с того момента, как я подросла достаточно, чтобы понимать ее слова она неустанно напоминала мне, что нам не суждено стать семьей, что наши пути однажды разойдутся и она не сможет быть мне матерью. Поэтому она никогда и не пыталась, хотя у неё было на это достаточно времени прежде, чем он появился на свет.
— Почему она ушла с ним в эту глушь? — не удержалась я от вопроса.
Кэйра небрежно пожала плечами.
— Никто не знает, да никто и не спрашивал. Она ушла и сестры были этому рады.
Ведьма повернулась к дому спиной.
— Идем.
Я шагнула следом и мир переменился: улица растворилась в ночи, нас обступили высокие деревья, над головой среди густой листвы засияли звёзды. В конце заросшей звериной тропы дрожал тусклый свет. Мы вышли на просторную поляну, в центре ровным кругом выстроились серые камни, испещренные неизвестными мне рунами. Густой пушистый мох облепил монолиты, заполняя собой глубокие трещины, будто пытался скрыть уродливые шрамы от посторонних глаз. По краю поляны на мелких валунах, блестящих от растопленного воска, горели десятки свечей.
— Ксаафанийцы верят, что огонь отпугнёт болотных духов, вздумавших потревожить древние заклятия, сплетённые в кругу, — пояснила ведьма и задумчиво с насмешкой добавила. — Но моего брата это не отпугнуло. Именно тут ради твоего зверя он разрушил чары, сдерживающие тамиру в волчьих шкурах, а шинда под землёй.
— Для чего вы всё это показываете? — не выдержала я.
— Ты столько дней изводила Болота, испытывала их терпение и пыталась добиться нашего внимания. Но чтобы ты сказала, если б мы захотели слушать? Рассказала жалостливую историю о волке, которого против воли привела на болота Сила, заключенная в руках ребёнка? О том как ребёнок чуть не убил зверя, поддавшись желанию познать эту жизнь пока она не оборвалась? О том, как ради спасения тамиру монстры из ваших сказок обрели свободу, а теперь Саит вновь протягивает руки к душе тамиру, которую должна была отнять многие годы назад, если б ей не помешал всё тот же ребенок? Я показываю тебе всё это, чтобы ты наконец поняла — мы знаем о твоём звере больше, чем знаешь ты сама, и не испытываем к нему сострадания. Он — причина всех бед.
Меня будто обухом огрели по голове. Я в ужасе оцепенела, не в силах сделать вдох, а в ушах непрестанно, зловеще звенели последние слова ведьмы.
Он — причина всех бед.
Сердце оборвалось.
Я до последнего надеялась, что моя встреча с Кэйрой и нашла прогулка по прошлому ни что иное, как испытание в конце, которого я обрету спасение для Эспера.
Но это было не испытанием, а уроком мне.
Ведьма хмыкнула в ответ на мое молчание.
— Не отставай, если не хочешь остаться наедине с местными духами.
Она пересекла поляну и погрузилась во мрак чащи. Мне не оставалось ничего другого, кроме как обреченно плестись следом, с трудом передвигая будто налитые свинцом ноги.
Может это часть моего испытания?
Я пыталась отыскать в себе хотя бы крохи былых веры и надежды, но их последние крупицы стремительно гасли на дне моего сердца.
Погрузившись в собственное горе, я не сразу заметила, как шелест леса сменился безмолвием утонувшего во мраке тоннеля. От каменных стен исходил пронизывающий холод, против которого не защищал даже плащ из ведьмовского шёлка. Тьма стремительно сгущалась, липла к коже и ослепляла, морозными руками закрывая глаза, казалось, еще шаг я сорвусь в бездонную пропасть и захлебнусь вязкой чернотой.
Неожиданно сквозь мрак пробился ослепляющий изумрудный свет кристаллических сталагмитов, ощерившихся у входа в пещеру словно острые клыки в раззявленной пасти. Когда глаза привыкли к свету я разглядела ряд выточенных из белого камня колон, арками смыкающихся над головой подобно рёбрам исполинского великана. А там, где у этого исполина могло расположиться сердце посреди мелкой каменистой речки лежал плоский монолит, озарённый сотнями никогда не гаснущих свечей. Издали он напоминал высеченный из черного гранита саркофаг и именно к нему направлялась Кэйра.
Она пересекла речку и с трепетом приложила ладонь к черному камню.
— Как думаешь, что это? — спросила ведьма, не поднимая взгляд.
— Алтарь? — предположила я.
— Ты права, — Кэйра натянуто улыбнулась. — Это алтарь Эсмеры, той кто даровала нам жизнь и Силу.
Ведьма выжидающе на меня посмотрела, но я угрюмо молчала.
Чего еще она ждала от меня? Зачем показывала это место, разве мой урок не закончился на её словах, ставших сокрушительным финалом в моей борьбе за Эспера?
— Это поминальный алтарь, Алесса, — голос Кэйры зазвучал приглушенно. — Эта плита вечное напоминание для нас о том какую цену приходится платить за помощь людям. Эсмера пережила всех богов, не считая Вечной прокля́той Саит. Но однажды людям вздумалось поиграть с тёмной Силой, дремлющей в недрах Гехейна. Они раскололи материк, принесли в жертву тысячи жизней, уничтожили города и отравили землю Джарэма, а их ошибки пришлось исправлять именно нам. Мы потратили все её Силы, чтобы остановить то зло, что пробудили люди. Мы осушили её до последней капли!
Голос Кэйры дрогнул, и она смолкла, переводя дыхание.
— Две сотни лет назад она была ещё жива. Спала в этих пещерах, восстанавливаясь после битвы с Гестафом, берегла этот никчемный мир и согревала Болота своим дыханием. Но вы люди… Из-за вас мы убили нашу праматерь. И этот алтарь, возведенный на её костях — ответ на все твои вопросы, Алесса. Это причина, по которой мы больше не станем помогать людям, даже если мир будет пылать в огне. Вот почему мы не станем спасать ни твоего зверя, ни тебя.
Урок был окончен.
Кэйра безжалостно растоптала последний уголёк мой чахнущей надежды. Я чувствовала себя слабой и опустошенной. У меня не осталось сил ни на слёзы, ни на скорбь, ни на злость. Всё чего я хотела это вернуться в хижину, обнять Эспера, сомкнуть веки и больше никогда не открывать глаз, растворившись в голодной тьме Бездонного, пожирающую душу друга.
— Но… — задумчиво пробормотала Кэйра.
Это крошечное, будто песчинка, слово раскалённой иглой вонзилось в моё сердце, и я вскинула пылающий отчаянием взгляд.
— Я не могу помочь. Но я могу указать тебе путь, пройдя который ты сможешь обрести эту помощь, и я могу дать тамиру еще немного сил и времени, чтобы он не сгорел во тьме.
