— Что ж, — Артур азартно хлопнул в ладоши, — не будем терять времени! Алесса, присаживайся.
Артур выставил на середину комнаты табурет, и я села, чувствуя себя неуверенно под взглядами собравшихся, словно диковинный образец, над которым в эту минуту вершились опыты. Близнецы уютно устроились на маленьком диванчике, активно обмениваясь тихими фразами и смешками. Марук держался неподалеку от своего отца, готовый прийти на помощь. А в дверном проеме, облокотившись плечом на косяк, замер Арий Эрвор — я заметила его только сейчас.
Меня успокаивало лишь присутствие Велизара Омьена, и я сосредоточила свое внимание на нем, стараясь забыть про любопытные взгляды.
Не без помощи старшего сына, Артур взгромоздил на свою голову странный аппарат, похожий на металлический колпак с десятками сменяющих друг друга линз. Когда он склонился в этом облачении к моему лицу, я невольно отстранилась, но господин Омьен успокаивающе положил руку на мое плечо.
Артур на протяжении нескольких минут рассматривал меня в свой аппарат, меняя цветные линзы, и что-то записывал в блокноте.
— Да, Велизар, ты был прав, ее мир действительно Сильм. Его след очень яркий. — Артур так яро закивал, что аппарат чуть не свалился с его головы, и вовремя подоспевший Марук помог отцу освободиться. — И ты догадался об этом лишь по описаниям, данным девочкой? Неужели ты прочитал мои книги? Я так польщен.
— У меня не было другого выбора, — страдальчески вздохнул господин Омьен. — Серьезно, Артур, если бы ты выбрал карьеру писателя, как и мечтал, то закончил свою жизнь в нищете и десятью годами ранее.
Артур недовольно закатил глаза и передразнил Велизара Омьена. Я не сдержала веселого смешка.
— Осталась одна деталь для точности моих расчетов.
Артур порылся в куче инструментов на одном из столов и выудил металлический шприц. От одного взгляда на иглу засосало под ложечкой.
— Нет, Артур, — серьезно отрезал Велизар Омьен, преградив ему путь. — Давай обойдемся без этого, или мне придется напомнить, чего стоят подобные эксперименты.
— Но с ее кровью мне будет проще открыть дверь в Сильм. — попытался возразить Артур.
— Ты сможешь и без этого. Тебе придется, — голос господина Омьена звучал угрожающе.
Артур недовольно скривился и отшвырнул шприц обратно в груду хлама на столе.
— Ладно, но без этого расчеты займут больше времени. Последним двери в Сильм открывал мой отец — скучное это местечко.
Артур облокотился на стол, спрятав руки в карманы брюк, и окинул Велизара уставшим взглядом.
— Приводи девочку через три дня в Залу Дверей.
Глава 3
Яркий свет заливал холл Академии — солнечные лучи искрили на мраморном полу, от чего глаза очень скоро начали болеть. Стоило перешагнуть порог замка, как массивные двухстворчатые двери скрыли шум улиц. Наконец городская суета осталась позади, и я оказалась в царстве тишины. Мои шаги заглушал мягкий темно-синий ковер, похожий на путеводную тропу из сказок, с которой не стоит сходить, если желаешь сохранить жизнь.
Мимо промчались несколько студентов, их неожиданное появление выдало лишь шуршание разноцветных мантий. Провожая молодых людей взглядом, я поймала себя на мысли, что сильно им завидую. Мне хотелось так же беззаботно гулять по мощеным улочкам Эллора и называть этот город своим домом. Хотелось мчаться по холлу замка, задыхаясь от спешки, врываться в аудиторию, занимать последнее свободное место и изучать те чудеса, которыми обладает этот мир.
Но мой дом ждал меня по другую сторону завесы, разделяющей миры, а ковровая тропа вела к неизбежному — возращению. Я не знала, сколько еще смогу провести в этом мире и с жадностью впитывала всё, что открывалось взору, стараясь унести с собой самые яркие и точные воспоминания.
Я поднялась по широкой лестнице и замерла, едва одолев последнюю ступеньку. Широкий коридор убегал от лестницы в двух противоположных направлениях, а стену между ними украшала огромная карта.
Передо мной растянулся весь Дархэльм с тщательно прорисованными дорогами, реками и озерами, мелкими и крупными городами, а его северные земли терялись высоко под потолком.
Прежде я видела карту Дархэльма лишь в кабинете Велизара Омьена, изображенную на маленьком полотне в позолоченной раме. Но теперь, когда империя предстала перед моим глазам в таком масштабе, я поняла, что линия, пересекающая весь материк с запада на восток, не была очень широкой рекой. Дархэльм разделяло огромное ущелье, словно разъярённый берсерк ударил по земле топором, намереваясь навечно разделить север и юг империи.
Всю дорогу от дома господина Омьена до западного крыла замка, в котором расположилась Академия, я была поглощена видами города и кипевшей в нем жизнью. Погрузившись в себя и свои чувства, я забыла, что совершаю этот путь не в одиночестве. И когда рядом со мной поравнялась высокая фигура, я невольно вздрогнула. Шейн замер, устремив взгляд на карту и сцепив руки за спиной. Казалось, что в своем черном одеянии, состоящем из плотных штанов и туники, удлиненной сзади и раздвоенной, подобно крыльям стрекозы, он может слиться с тенью. Единственным ярким пятном в одежде Шейна была брошь — ворон с темно-бирюзовым осколком вместо сердца, распростертый на подложке из синего велюра.
После стычки в библиотеке за три дня мы с Шейном не обмолвились и десятью словами. Я ловко избегала его: мы пересекались только на ужине, после которого я исчезала в своей комнате еще до того, как Элья забирала опустевшую тарелку. Наша дорога к замку стала самым долгим пребыванием в обществе друг друга. И самым напряженным.
— Джарэм. — В тишине, окутавшей замок, голос Шейна показался мне оглушительно громким.
Парень вытянул руку над головой, и кончики его пальцев едва дотянулись до края чёрного пятна, казалось, кто-то выжег большой участок прямо изнутри полотна.
— Что случилось с этим местом? — поинтересовалась я.
— Люди, — задумчиво ответил Шейн. — Двести лет назад Гехейн преподал нам незабываемый урок: магия и эфир не совместимы. Сейчас уже никто не вспомнит, какое изобретение ученых и инженеров привело к этому, но зато летописи не позволяют забывать о том, как в один миг вспыхнул целый город, поглотив тысячи жизней, как сотряслась земля и раскололась, унеся в пропасть несколько деревень. А в час своей гибели Джарэм выгорел на всех существующих картах в империи. Не знаю, что за сила свершила это… Ведьмы. Саит. И знать не хочу. С тех пор над материком будто повисло проклятье мертвого города — его больше нельзя нанести ни на одну из карт, чернила просто испаряются с холста. Людей это пугает, поэтому многие предпочли забыть о Джарэме.
Я слушала Шейна, затаив дыхание, а он тем временем продолжал:
— После гибели Джарэма Дархэльм раскололся во всех смыслах, он разделился на север и юг, на оплот науки и магии. — Шейн взмахнул рукой, повторяя линию Разлома. — Лишь сто лет назад двум правителям удалось усмирить людскую вражду и наконец возвести мосты над Разломом, вновь объединив империю.
