— Может на Терре снова волнения, шахтеры бунтуют, наследники тамошнего правителя не могут поделить трон и земли? Это не раз задевало торговые суда и экипаж, — мужчина говорил так, словно пытался убедить в чем-то самого себя.
Граф лишь небрежно пожал плечами.
— Ты просил меня сообщать о любых странностях, происходящих за пределами Эллора, и я выполнил твою просьбу.
Тенлер Эридир устало вздохнул, серебряные нити заскользили по его груди. Внезапно мне показалось, что его взгляд метнулся в мою сторону. Я затаила дыхание и отошла от двери.
— Бездонные кому-то навредили? — донесся до меня голос Велизара Омьена.
— Нет, они растворились, когда на корабль ступили солдаты.
В кабинете раздались шаги, и я поспешила скрыться в своей комнате, тихо прикрыв дверь.
Глава 5
Минуло два дня. Двери в Сильм уже не разлетались сияющими осколками, не причиняли никому вреда, но по-прежнему оставалась неприступными. Артур Моорэт до позднего вечера просиживал в Зале Дверей, скрючившись в кожаном кресле над кипой исчерченных небрежным почерком бумаг. Он с головой погрузился в таинственный мир чисел и формул. А я была предоставленная сама себе и всё свободное время проводила в библиотеке: необъятных размеров зала, утопала в ярком солнечном свете, льющемся из высоких, на несколько этажей, арочных окон, и вмещала в себя сотни тысяч книг.
Я мечтала прогуляться по всем её галереям, заглянуть на каждую из полок, но была вынуждена прятаться в самом отдалённом и крошечном закутке, примыкающем к кабинету Артура. Мало кто решался сунуть в него нос даже в отсутствии Хранителя Дверей, поэтому только здесь я чувствовала себя в безопасности — ученики и профессора вселяли в меня страх, я ощущала на себе их тяжелые и не всегда дружелюбные взгляды. Они видели сияние моей ауры, чуждой Гехейну, и им оно явно не нравилось.
Я сняла с полки очередную тонкую книжицу с пожелтевшими страницами, — поднявшаяся с ее корешка пыль защекотала нос, — и водрузила на уже потяжелевшую стопку. Меня непреодолимо тянуло к книгам по магии — самой большой загадке Гехейна — и к сборникам сказок и легенд о существах, населяющих этот мир.
Только книгам я сейчас могла довериться и поделиться с ними своей тревогой. И я надеялась, что хоть одна из них даст утешительный ответ.
Каждый день, когда первые лучи солнца касались крошечных Слез в оконных рамах, створки бесшумно распахивались, впуская в комнату свежий утренний ветерок и сонный писк альмов, дремлющих в саду. Но сегодня вместе с тихим шелестом листвы они впустили в мою комнату бродячего кота. Я уже не спала, когда он спрыгнул с раскидистой яблоневой ветви и мягко опустился на подоконник. Обвив лапы пушистым рыжим хвостом, дикий зверь просто сидел на краю и наблюдал, но стоило мне пошевелиться, как он тут же шмыгнул в окно и скрылся в густой листве. И ни холодная вода, ни крепкий бодрящий отвар Эльи не смогли усмирить тревожные мысли об этом событии. В голове навязчиво скреблись слова служанки о тамиру.
Из найденных книг я поняла: люди действительно их ненавидели.
Мне попадались короткие очерки ученых, пытающихся понять природу этих существ, и сборники пугающих, порой совершенно не детских, сказок. В них рассказывалось о чудовищах, пьющих людскую кровь, ворующих чужие лица и поглощающих души. Их описывали как кровожадных обезумевших монстров, что лепят себе безобразные ужасающие морды и тела, нарушающие все законы природы.
Одна из попавшихся мне легенд рассказывала о страннике, одной зимней ночью искавшем ночлега.
Седина уже давно выбелила бороду Старосты, а время нещадно проредило его некогда пышную шевелюру и затуманило взор. Когда странник постучал в дверь, старик не сумел разглядеть голода, горящего в глазах чужака. Он впустил его в дом, сытно накормил, обогрел у огня и дал мягкую постель. Но в благодарность за эти дары ночью, когда дом погрузился в сон, странник прокрался в комнату Старосты, склонился над его постелью и впился острыми зубами в горло. Он с жадностью иссушил тело старика, а когда в нем не осталось ни капли крови, проглотил душу. Иссохшее, пустое тело рассыпалось прахом в руках чужака. А утром, когда семья собралась за столом, они не обнаружили странника в своем доме и не заметили перемен в лице деда и отца, которое отныне принадлежало зверю.
На следующий вечер все жители деревни собрались на площади по зову Старосты и приготовились слушать его вести, но вместо них они услышали лишь протяжный вой, сорвавшийся с уст старика. И на этот душераздирающий клич из леса откликнулись десятки новых голосов. Из вечерних сумерек явились чудовища. Они вызывали ужас своими исполинскими размерами и безумными обликами — у одних были птичьи морды, но лисьи тела, другие передвигались на шести лапах или скользили по земле, словно змеи с медвежьими головами и сотней глаз. Никто из жителей не сумел убежать от острых клыков, и стая пировала всю ночь.
Я захлопнула книгу и стянула с полки следующую.
Истории, рассказанные в ней, были такими же мрачными и несли в себе лишь одну поучительную мысль: не стоит спасать раненного зверя на пустынной дороге или приглашать чужака в свой дом. А более поздние писания возносили хвалу чародейкам с болот: могущественные ведьмы не стали мириться со злодеяниями тамиру, для защиты людей они наложили на перевертышей смертоносные чары — рожденные волками навеки оказались закованы в звериных шкурах, а тех, кто осмеливался вновь касаться людской крови ждала мучительная смерть.
Я пролистала еще несколько страниц и наконец нашла те успокаивающе строки, от которых по телу разлилось приятное спокойствие.
Проклятье ведьм не только отравило людскую кровь для языков тамиру, но и выжгло сияющие клейма на их шкурах. Чудовищ теперь можно разглядеть в лесной чаще прежде, чем их носы учуют людской запах, или же без труда отличить их от домашних зверей, в чьих шкурах они когда-то скрывались.
Я вспомнила своего утреннего гостя: острые ушки с маленькими пушистыми кисточками, белое пятнышко на груди, любопытные зеленые глаза и никакого клейма, источающего призрачный свет сквозь густую рыжую шкуру.
«Обычный кот» — успокоилась я, мысленно усмехнувшись собственной подозрительности.
Лестница натужно заскрипела, когда я, нагруженная стопкой книг, спускалась, медленно переставляя ноги по тонким перекладинам.
— Ты всё еще здесь, — недовольный голос раздался так близко, что я испуганно вздрогнула.
Нога соскользнула со ступеньки, и я чудом удержалась, крепко вцепившись в лестницу свободной рукой: несколько книг всё же соскользнули с верхушки неровной стопки и с глухим ударом распластались по каменному полу.
— Осторожней, пташка, так ведь и ушибиться можно, — насмешливо прокомментировал Арий.
— Спасибо за заботу, — недовольно пробурчала я.
Парень хмыкнул в ответ и лениво пожал плечами. Пока я спускалась, он поднял с пола одну из книг и безучастно повертел ее руке, будто не знал, с какой стороны нужно подступиться к этому старенькому фолианту.
